«Не в силах Бог, а в правде!»

Невская битва – состоявшееся 15 июля 1240 года на реке Неве, сражение между дружинами новгородцев под руководством князя Александра Ярославича и шведскими крестоносцами под командованием ярла Ульфа Фаси и зятя шведского короля ярла Биргера.

Причины.

Главная причина битвы – попытка поставить под свой контроль спорные территории. А именно – Карельский перешеек и земли, прилегающие к Ладоге и рекам Ижора и Нева. Спор за эту территорию велся между Новгородом и Швецией. Новгород, окрепнув на торговле с соседями, стремился к расширению территории своего влияния.
И непросто распространить влияние, но и закрепиться на новых территориях
и усмирить беспокойных соседей – племена финнов и карелов, доставлявшие много хлопот новгородцам своими набегами.
Именно того же хотела и Швеция – расширения своей территории, получения новых данников и спокойствия на границах. Масла в огонь тлеющей вражды подливала и католическая церковь, во главе с римским папой – ей необходимо было расширить сферу своего влияния и обратить в свою веру новые племена и народы.
По сути, походы шведов на восток были частью тогдашней общеевропейской политики – политики Крестовых походов. В 1237 году папа римский объявил Крестовый поход в Финляндию, к тому времени уже второй по счету. И для крестоносцев он был вполне успешным – племена сумь и емь не смогли оказать им сопротивления. А в 1238 году, Эрих Картавый, король Швеции, получил от папы римского Григория IX благословение на очередной поход «во славу Господа», на этот раз против новгородцев. Всем участникам похода, как и положено, была обещана индульгенция (отпущение грехов).
У шведского короля быстро нашлись союзники, желающие поучаствовать в Крестовом походе на новые территории. Ими стали датский король Вальдемар II и магистр Тевтонского Ордена Герман фон Балк. Но в походе 1240 года в спорные с Новгородом земли они не участвовали, так как были заняты своими новыми территориями в Прибалтике и Пруссии.
У Новгорода союзников не было. В это время Древнерусское государство подверглось нашествию монголов и фактически прекратило свое существование.

Накануне.

Первыми ход сделали шведы – летом 1240 года начался поход на Новгород. Король Эрих посчитал, что момент для разгрома соперника наступил благоприятный – на помощь новгородцам вряд ли кто придет. В самом Новгороде не было единства – сильны были сторонники союза со Швецией и признания власти римского папы, т. е. принятие католической веры. Власть князя в Новгороде была традиционно ограничена «вечевой демократией» - ему и дружине отводилась роль поддержания порядка и организация, в случае необходимости, военных походов. С кем воевать или не воевать вовсе – решало вече, где заправляли, при всей иллюзии народоправства, боярские и купеческие партии. А княжил тогда в Новгороде никому не известный девятнадцатилетний сын Владимирского князя Ярослава Всеволодовича – Александр.
А вот Швеция заручилась поддержкой союзников и самого римского папы. Несмотря на междоусобные войны в самой Швеции, несколько удачных походов против соседей укрепили моральное состояние войска, а объявленный папой Крестовый поход обеспечил в него приток добровольцев. С войском в поход отправились католические священники, следившие за боевым духом «воинов Христовых». К походу присоединились и немногочисленные отряды норвежцев и финнов, и те и другие не желали упустить возможность пограбить соседей.
В июле шведская флотилия, под командованием Ульфа Фаси и Биргера, вошла в устье Невы. По Неве они намеревались идти к Ладоге, и оттуда по Волхову спуститься к Новгороду.
Новгородский князь Александр Ярославович понимал всю полноту опасности, исходящую от появления шведов на Неве. Если им удалось достичь Новгорода – то город вряд ли бы устоял в первую очередь в силу политических причин. Сильная про-шведская боярская партия могла не допустить сражения у ворот города. Поэтому он выбрал рискованное, но оправданное результатом решение – перехватить неприятеля по дороге. Этим он «убивал двух зайцев» - застал, не ожидавших такого хода шведов, врасплох и избавился от «опеки» союзников врага внутри Новгорода. Поэтому, как только Александр получил известие о появлении шведского войска на Неве, он тут же выступил в поход. Князь не стал ждать сбора новгородского ополчения – это не отвечало задачам молниеносного броска навстречу неприятелю. Действуя на свой страх и риск, Александр выступил лишь со своей дружиной и дружинами нескольких знатных новгородцев. По дороге к нему успело присоединиться немногочисленное ижорское ополчение.
У собора Святой Софии воинов Александра благословил архиепископ Спиридон. Сам князь воодушевил соратников словами, дошедшими до наших дней:
« Братья! Не в силах Бог, а в правде!... Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог».

Битва.

Силы сторон перед сражением были неравны – войско Александра Ярославовича насчитывало около 1,3 тыс. человек, ему противостояло около 5 тыс. шведов с союзниками. Но шведские командиры сами дали новгородцам преимущество внезапного удара. Ульф Фаси и Биргер настолько были уверены в успехе своего похода, что пренебрегли элементарными правилами нахождения на чужой территории – разведкой, охранением и секретами вокруг лагеря. Это позволило Александру застать их врасплох. Достигнув лагеря шведов, разбитый ими на Неве при впадении в нее реки Ижора, он буквально сходу вступил в сражение.
Битва началась 15 июля. Атаковав шведов, новгородцы сумели разрушить их боевые порядки и ворваться в их лагерь. В ходе сражения шведы оказались прижатыми к реке и не смогли организованно сопротивляться. Сражение переросло в хаотичные стычки по всему лагерю и берегу реки. В одной из таких стычек князь Александр сразился с предводителем шведов Биргером и ранил его.
Бой длился до позднего вечера и окончился победой новгородцев. Шведы, на уцелевших кораблях переправились на противоположный берег Невы. Оттуда, признав свое поражение, ушли обратно в Швецию.

Итоги.

Для Швеции. Поражение на Неве вынудило шведского короля отложить территориальные претензии к Новгороду.
Для Новгорода и князя Александра. Главный итог сражения – сохранение Новгородом независимости и победа, пусть и промежуточная, в территориальном споре. Была нарушена координация действий Швеции и Тевтонского Ордена в территориальных претензиях к Новгороду.
Князь Александр, получивший за эту победу прозвище Невский, проявил себя как сильный полководец. Но более важным для него был политический вес, приобретенный в результате сражения со шведами. Вот этого политического усиления молодого князя и не хотела новгородская знать. Мало того что он осложнил торговые и прочие отношения с европейскими странами, так еще вернулся героем в глазах черни. В результате боярских интриг произошло парадоксальное событие – победитель шведов и защитник города был вынужден покинуть Новгород и уехать к отцу во Владимир. Ярослав Всеволодович посадил сына на княжение в Переславль-Залесский. Но буквально через год новгородцы снова пригласили на княжение Александра Невского, над ними снова нависла угроза, теперь со стороны куда более грозного врага, чем шведы – Тевтонского Ордена. Князь это знал и приглашение принял. Ему предстояло вернуться для нового сражения.

И шведским войском. Александр Ярославич за победу и личную храбрость в бою получил почётное прозвище «Невский».

Предпосылки

Перед битвой

Летом 1240 года шведские корабли прибыли в устье реки Невы . Высадившись на берег, шведы и их союзники раскинули свои шатры в том месте, где Ижора впадала в Неву. Новгородская первая летопись старшего извода сообщает об этом так:

Согласно этому сообщению в составе войска шведов были норвежцы (мурмане) и представители финских племен (сумь и ѣмь), в войске находились также католические епископы. Границы Новгородской земли охранялись «сторожами»: в районе Невы, по обоим берегам Финского залива, находилась «морская стража» ижорян. На рассвете июльского дня 1240 года старейшина Ижорской земли Пелгусий, находясь в дозоре, обнаружил шведскую флотилию и спешно послал доложить обо всем Александру.

Отряд Александра продвигался сушей вдоль Волхова до Ладоги, затем повернул к устью Ижоры. Войско в основном состояло из конных воинов, но в нём были и пешие силы, которые для того, чтобы не терять время, также передвигались на лошадях.

Ход битвы

15 июля 1240 года началось сражение. Сообщение Первой новгородской летописи старшего извода достаточно кратко:

Александр «на лице самого короля оставил след острого копья своего…» . Кирпичников А. Н. трактует это сообщение как нарушение дружиной Александра строя отряда шведского короля уже при первом конном копейном столкновении. В русском войске помимо княжеского отряда были как минимум 3 отряда знатных новгородцев, имевших свои дружины, и ладожский отряд . В «Житии», которое имеется в младшем изводе Новгородской первой летописи, упоминаются шесть воинов, совершивших подвиги во время сражения (из них трое дружинников князя и трое новгородцев):

Летописи

Некоторые исследователи подвергают сомнению достоверность свидетельств о Невской битве .

Память о Невской битве

Александро-Невская лавра

30 августа 1724 года из Владимира сюда были перевезены останки Александра Ярославича. В 1797 году , при императоре Павле I , Александро-Невскому монастырю была присвоена степень лавры . В архитектурный ансамбль Александро-Невской лавры входят: Благовещенская церковь , Фёдоровская церковь , Троицкий собор и другие. Ныне Александро-Невская лавра - государственный заповедник, на территории которого расположен Музей городской скульптуры с некрополем XVIII века (Лазаревское кладбище) и некрополем мастеров искусств (Тихвинское кладбище). В лавре похоронены Михаил Васильевич Ломоносов , Александр Васильевич Суворов , Денис Иванович Фонвизин , Николай Михайлович Карамзин , Иван Андреевич Крылов , Михаил Иванович Глинка , Модест Петрович Мусоргский , Пётр Ильич Чайковский , Фёдор Михайлович Достоевский и многие другие деятели, вошедшие в историю России.

Церковь Александра Невского в Усть-Ижоре

В честь победы в Невской битве в Усть-Ижоре в 1711 году была построена деревянная церковь .

До начала нового столетия церковь несколько раз горела и несколько раз была восстановлена. В 1798 году на средства местных жителей был воздвигнут каменный храм с колокольней и чугунной решёткой.

Церковь располагается в Колпинском районе Санкт-Петербурга по адресу: пос. Усть-Ижора, Шлиссельбургское шоссе, 217.

Экранизация

• В 2008 году на экраны вышел художественный фильм «Александр. Невская битва ».

На монетах и почтовых марках

См. также

Напишите отзыв о статье "Невская битва"

Примечания

1. Похлёбкин В. В. Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Москва. «Международные отношения». 1995 г.
2. Пашуто В. Т. Александр Невский. М.: Молодая гвардия, 1974. – 160 с.
3. . Две великих битвы Александра Невского . Проверено 21 сентября 2008. .
4. Барсов Н. П. . - Вильна: типография А. Сыркина, 1865. - 228 с.
5. . - Санкт-Петербург: типография В. Безобразова и компании, 1865. - Т. 2. - 898 с.
6. Ужанков А.
9. . Церковь святого благоверного князя Александра Невского в Усть-Ижоре . Проверено 22 сентября 2008. .
10. Анисимов Е. В. История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты. Изд. 2-е, доп., 2010 год, 592 стр., ISBN 978-5-388-00696-7
11. . КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ НЕВСКИЙ . .
12. Värmlandståget 1225.Ulf Sundberg. 1999. Svenskt Militärhistoriskt Bibliotek.
13. Freden i Lödöse 1249. Ulf Sundberg. 1997. Svenskt Militärhistoriskt Bibliotek
14. The image of Alexander Nevskij in the battle of Ivan IV against the infidels. Mari Mäki-Petäys. XX valtakunnallinen yleisen historian tutkijaseminaari. 2001. Tampere.
15. Tampereen ortodoksisen kirkon 100-vuotisjuhlassa pidetty juhlapuhe 6.11.1999. Jukka Korpela. Suomen ortodoksinen kirkkokunta
16. Александр Нестеренко. «Александр Невский» Издательство: Олма-Пресс. Серия: Альтернатива. История, которую мы не знаем ISBN 5-224-05360-9
17. . Невская битва 1240 . Проверено 21 сентября 2008.
18. Чеснокова А. Н. Парадный въезд в новую страницу // Невский проспект. - Л. : Лениздат, 1985. - С. 7-9. - 208 с. - (Туристу о Ленинграде).
19. . Александра Невского в Усть-Ижоре церковь . Проверено 22 сентября 2008.
20. . Мой мир@Mail.Ru (недоступная ссылка - история ) (12 ноября 2008). Проверено 25 января 2016. .

Ссылки

Отрывок, характеризующий Невская битва

– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.

Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d"etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C"est pour me dire que je n"ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n"est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.

На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.

Невская битва (кратко)

Невская битва (кратко)

Невская битва – краткое описание

Говоря кратко, Невская битва является одним из ключевых событий в российской истории. В 1240 году Киевская Русь представляла собою раздробленное на отдельные княжества государство. При этом, каждое из княжеств стремилось стать во главе всех остальных территорий. В тот период южные и центральные княжества пострадали от монголо-татарского ига, а Новгородское княжество, как самое северное получило иные проблемы.

Ливонский орден, который находился по соседству стремился всеми способами изжить с данных земель «неверных» и для достижения этой цели даже вступил в союз со шведами и Папой Римским. На самом деле, достоверных сведений о данной (Невской) битве совсем немного. Однако точно известно, что шведское войско, вторгшееся в Ижорскую землю, возглавлял Ульф Фаси. Некоторые историки приводят доказательство того, что в данном сражении участвовал и будущий король Швеции (Биргер Магнуссон) и даже утверждают, что он был ранен самим Александром Ярославовичем, командующим русским войском.

В составе шведской армии были норвежцы, представители католической церкви и финны. Для некоторых данный поход был частью Крестового Похода. Ижорские земли были союзниками Новгорода, поэтому такая весть о вторжении быстро пришла к Александру.

Александр Ярославович наспех собирает войско и, не запросив помощь у Владимирского княжество самостоятельно с небольшой дружиной выступил на врага, заручившись по пути поддержкой ладожских ополченцев. В основном армия состояла из конницы, что и стало определяющим фактором мобильности. Шведы не ожидали молниеносной реакции.

Битва началась пятнадцатого июля 1240 года. Утром Александр приказывает обстрелять лагерь огненными стрелами, что вызвало сумятицу и панику.

После этого, обладая стратегическим преимуществом, его войско ударило по шведам, не давая им развернуться. В ходе данного боя было затоплено также несколько кораблей, но к вечеру русские войска отступают.

Шведы получив поражение вынуждены были сесть на оставшиеся корабли и отступить.

Эта Невская победа была настолько впечатляющей, что Александра после неё начали называть Невский. В итоге тевтонцы и шведы оказались разрозненными и последующее вторжение ливонского ордена также удалось остановить. Многие считают, что эта победа изменила ход русской истории и смогла обеспечить безопасность Новгорода.

15 июля 1240 года состоялась Невская битва, которая имела огромное стратегическое значение. Поражение надолго отбило у шведов желание захватить северо-западные земли Руси. Русская земля всегда была щедра и обильна. Особенно выделялся своим богатством среди русских городов и Господин Великий Новгород. Население Новгородской земли было многочисленно, города славились своими ремесленниками и мастерами. Через Новгородчину проходил древний торговый путь на Запад и на Восток. Процветающая и богатая Новгородская земля привлекала к себе жадные взоры западных соседей и прежде всего шведского и немецкого рыцарства.

Это в настоящее время шведы - мирный народ, а в то время шведские феодалы вели экспансию на Восток, стремились захватить богатый Новгород и отрезать Русь от Балтийского моря. Захват Невы и Волхова и новгородский территорий позволял контролировать торговлю между Восточной Европой и Западом. Да и города Новгородской земли, её промыслы могли дать шведским феодалам большую добычу. Необходимо отметить и роль Ватикана, римский папа благословлял немецких и шведских рыцарей на войну с «язычниками и еретиками». Православные христиане для Рима и западных феодалов были не лучше сарацин (мусульман), или язычников.

Близ устья реки Волхов, по которому проходил водный путь из Великого Новгорода в Балтийское море, располагался древний русский город - Ладога. Это был важный оборонительный и торговый центр. Ладога являлась фактически замком к Новгороду, который прикрывал его со стороны Швеции. Новгородские источники сообщают о ранних попытках шведских феодалов захватить Ладогу. Первое упоминание об атаке шведов на Ладогу относится еще к 1142 году: «В то же лето приходи Свейскый князь с епископом», - сообщает летопись. Горожане смогли отбить нападение и шведы отступили. Уже в 1164 году шведы снова попытались захватить Ладогу, но храбрые жители города сами сожгли посад и заперлись в крепости. Шведы осадили крепость. Ладожане успели послать за помощью в Новгород. Шведы не смогли взять город с ходу, а тем временем на выручку Ладоге пришли новгородские дружины и разгромили находников. Новгородцы вскоре нанесли ответный удар. В 1188 году русские и карельские отряды напали на политический и экономический центр Швеции, многолюдный город Сигтуну и разрушили его. Этот удар надолго отбил у шведов охоту ходить на Русь. Однако когда на Русь пришла беда с Востока, шведские феодалы решили воспользоваться тяжёлым положением Русской земли и реализовать план захвата новгородских земель.

В 1238 году шведский монарх получил от римского папы «благословение» на крестовый поход против русских. Всем, кто был готов принять участие в походе, было обещано отпущение всех грехов. В 1239 году шведы и немцы провели переговоры, обсуждая общий план похода на Новгородскую землю. Шведские феодалы, которые к этому времени захватили Финляндию, должны были развивать наступление на Господин Великий Новгород с севера, от реки Нева. Немецкие рыцари наступать с запада - через Изборск и Псков. Шведское правительство короля Эриха Эрикссона Шепелявого (правил в 1222-1229 и 1234-1249 гг.) выделило для похода войско под началом ярла (князя) Ульфа Фаси и зятя короля – Биргера Магнуссона. Для похода на Русские земли были собраны лучшие силы шведского рыцарства. Поход официально считался «крестовым», поэтому в нем, кроме крупных феодалов и их дружин, приняли участие и епископы со своими отрядами. Кроме того, чтобы полностью обеспечить успех крестового похода, шведское командование также собрало многочисленные отряды из подчиненного финского населения. Правда, финны, в отличие от шведов, были вооружены плохо – ножи, луки со стрелами, топоры, копья.

В это время в Новгородской земле правил молодой князь Александр Ярославич – сын великого князя Владимирского Ярослава Всеволодовича. Несмотря на молодость, Александр уже был известен как искусный политик. Это был разумный, энергичный и храбрый воин. Надо заметить, что Новгород сильно отличался своей системой управления от других русских земель. Власть князя была ограничена, он был военным руководителем, а не полновластным владыкой. Реальную власть имели боярские и купеческие роды, которые с помощью веча назначали посадника, тысяцкого и призывали князя. Новгородцы боролись со шведами за контроль над Ижорской землёю и Карельским перешейком. В Новгороде знали о планах шведов по захвату их территорий, так и том, что те похвалялись «крестить» их в латинскую веру.

Летом 1240 года вражеская армия под руководством Биргера «в силе велице, пыхая духом ратном», появилось на реке Нева на судах. Шведы встали лагерем в устье р. Ижора. Армия крестоносцев состояла из шведов, норвежцев и представителей финских племен (сумь и емь). Шведское командование планировало сначала захватить Ладогу, а затем идти на Новгород. Во вражеском войске находились и католическое духовенство: русские земли планировали крестить «огнём и мечом». Разбив лагерь, Биргер, полностью уверенный в своих силах и победе, отправил послание к князю Александру: «Если можешь мне сопротивляться, то я уже здесь, воюю твою землю».

Новгородские рубежи охранялись в то время «сторожами». Они располагались и на морском побережье, где в охране границы принимали участие и представители местных племен. В частности, в районе реки Невы, по обоим берегам Финского залива, находилась «морская сторожа» ижорян (финно-угорская народность населявшая территорию Ижорской земли). Они несли охрану путей к Великому Новгороду со стороны Балтийского моря. Шведское войско было обнаружено старейшиной Ижорской земли Пелгусием, который находился в дозоре. Пелгусий известил князя Александра о появлении вражеской армии.

Крестоносцы выбрали крайне удачный момент для своего удара. Владимиро-Суздальская Русь, где правил отец Александра была опустошена и не могла выставить значительных сил для помощи Новгороду. К тому же для появления дружин Ярослава Всеволодовича требовалось время, которого не было. Личная дружина князя Александра была небольшой. Для сбора отрядов местных бояр, новгородского ополчения и сил городов Новгородской земли нужно было много времени. Медлить же было нельзя, неприятель мог захватить Ладогу и ударить по Новгороду.

Битва

Александр не стал медлить и действовал стремительно, он даже своего отца не успел поставить в известность о появлении шведского войска. Молодой князь решил нанести внезапный удар по противнику, т. к. времени на сбор большого войска не было. Кроме того, созыв новгородского веча мог затянуть дело и сорвать готовящуюся операцию. Князь выступил против противника со своей дружиной, укрепив ее только добровольцами из Новгорода. По старинной традиции, русские воины собрались у храма св. Софии, помолились, приняли благословение от владыки Спиридона. Князь воодушевил своих воинов речью, фраза которой дошла современности и стала крылатой: «Братья! Не в силах Бог, а в правде! Вспомним слова псалмопевца: сии в оружии, и сии на конех, мы же во имя Господа Бога нашего призовем... Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог». Рать выступила в поход. Отряд шёл вдоль Волхова до Ладоги, где к силам Александра присоединились ладожане. Из Ладоги новгородская рать двинулась к устью Ижоры.

Лагерь крестоносцев, разбитый в устье реки Ижоры, охранялся плохо, т. к. шведское командование было уверено в своих силах и не подозревали о близости русской рати. 15 июля русские воины смогли незаметно подойти к вражескому лагерю и в 11 часов утра внезапно атаковали шведов. Нападение русской рати было столь внезапным, что крестоносцы не успели подготовиться к бою и построить свои силы. Быстрота отряда Александра свела на нет численное преимущество шведского войска. Воины Биргера были застигнуты врасплох. Шведы не смогли оказать организованного сопротивления. Русская дружина прошла сквозь вражеский стан и погнала шведов к берегу. Вдоль берега ударили пешие ополченцы. Новгородцы пробивались вдоль реки и уничтожали мостки, которые соединяли шведские корабли с берегом. Ополченцы даже смогли захватить и уничтожить три вражеских судна.

Сражение было яростным. Александр лично «изби множество» шведов и ранил вражеского предводителя. Княжеский соратник Гаврило Олексич погнался за ярлом Биргером и верхом ворвался на вражеский корабль. Его скинули в воду, но он остался жив и снова вступил в бой, убив шведского епископа. Источники также сообщают о отличившихся в этом сражении русских воинов: Ратмире, Сбыславе Якуновиче, Якове Полочанине, отроке Савве. Отряд во главе с новгородцем Мишей уничтожил три вражеских корабля.

Крестоносцы не выдержали яростного натиска русских витязей и бежали на уцелевших кораблях. Потери русского отряда были незначительны: до 20 состоятельных воинов. Шведские потери были более значительными. Они нагрузили два корабля только телами знатных людей, остальных захоронили на берегу. В тактическом отношении следует отметить роль пограничной охраны («сторожи»), которая своевременно обнаружила неприятеля и сообщала в Новгород. Огромное значение имел и фактор быстроты и внезапности удара. Крестоносцы были захвачены врасплох и не смогли оказать организованного сопротивления.

Блестящая победа над шведским войском имела огромное политическое и моральное значение. Она произошла после страшных поражений, которые русские рати потерпели от воинов Батыя. Швеции не удалось захватить новгородские земли в наиболее удобный момент для удара и отрезать Русь от Балтийского моря. Отразив вторжение с северного направления, Александр сорвал возможное одновременное нападение шведских и немецких феодалов.

Однако победа на Неве имела и негативную сторону. Новгородские боярские и купеческие семьи завидовали славе Александра и боялись роста его влияния в Новгороде, любви простых людей к нему. «Золотые пояса» начали плести интриги против князя. В результате победитель шведов был вынужден покинуть Новгород и уехать во Владимиро-Суздальскую Русь, в свой удел – Переяславль-Залесский.

15 июля 1240 года произошла Невская битва - важное событие в истории Руси ХІІІ века и судьбоносное для православного русского народа. Сражение христианских воинов за святую веру и католических закончилось победой первых. Во время битвы на реке Неве предотвращена попытка захвата российских земель, которая могла бы привести к консолидации немецких и шведских рыцарских орденов на территории Руси.

Битва на реке Нева

Исторические источники не располагают сведениями о точной численности войск с обеих сторон. Сообщение первой летописи о составе новгородского войска достаточно кратко описывало их:

• княжеский отряд;
• ладожский отряд;
• 3 отряда знатных новгородцев, имевших свои дружины.

Место и численность войск

В одно и то же лето 1240 года, сговорившись между собой, объединились для нападения на русские земли 3 сильные западноевропейские страны: Швеция, Германия и Дания.

Воспользовавшись тем, что после разорения татарами Северо-восточной Руси, разорённым Новгородскому и Псковскому княжествам неоткуда было ждать помощи, и захватчики рассчитывали на лёгкую победу.

Шведские войска взяли на себя нанесение удара по Новгороду с моря через реку Неву, немецкие рыцари стали наносить удары с суши - через Изборск и Псков.

Шведский рыцарский орден в случае успеха рассчитывал захватить берега Невы - единственный выход к морю - с целью взятия под контроль внешней торговли Новгорода, который являлся участком пути «из варяг в греки», а также строил большие планы по окончательному завоеванию Финляндии.

В качестве предводителя шведского войска выступал Биргер Магнуссон - потомок знатного рода Фолькунгов и зять шведского короля.

Ход сражения

В то время в городе Новгороде княжил второй сын Ярослава Всеволодовича - Александр, которому на момент невской битвы было всего 20 лет. Отличался Александр смелыми, тактическими решениями, воинской доблестью и огромным желанием защитить и спасти свой народ от беды, которая на него наступала в виде немецкого рыцарского Ордена.

Согласно немногочисленным источникам и летописям шведские войска, за неделю до битвы прибыли в устье Ижоры. В составе войска находились также католические епископы, норвежцы (мурмане) и представители финских племён (емь и сумь) во главе с Биргером Магнуссоном. Высадившись на берег в районе, где река Ижора впадает в Неву, шведы с союзниками раскинули свои шатры.

О прибытии вражеской флотилии Александру Ярославичу доложили жители Ижорской земли.

Князь Александр принял решение, не дожидаться подкрепления , внезапно атаковать врага, для этого он спешно начал собирать в поход собственную дружину. К войску князя также присоединились новгородские и ладожские ополченцы.

Благословение на поход Александр с ратью получили у новгородского архиепископа Спиридона в соборе Святой Софии.

Путь русских воинов лежал на ладьях вдоль реки Волхова до Ладоги, а затем к устью Ижоры. По пути к отряду князя Александра присоединялись ладожские местные жители, пешие и на лошадях.

Ранним утром в воскресенье 15 июля 1240 года, воспользовавшись туманом, отряд скрытно подошёл к неприятелю. Шведы не думали о возможности нападения на них , поэтому не смогли оказать полноценного сопротивления.

Русская конница с копьями атаковала центр лагеря, а пешие ополченцы, вооружённые мечами, ударили с флангов, захватив три корабля.

Во время всей битвы русское войско владело инициативой, уничтожило несколько вражеских кораблей, а сам князь Александр лично ударил копьём Магнуссона Биргера в лицо, после чего войско рыцарей осталось без предводителя.

Сражение продолжалось до позднего вечера и закончилось полной победой новгородцев. Русские воины не препятствовали бегству рыцарей, которые к утру отступили на уцелевшие корабли и отплыли в Швецию.

Потери русского отряда составили лишь 20 ополченцев, тогда как шведы, по сообщению Первой Новгородской летописи, потеряли практически все своё войско, за исключением нескольких десятков человек.

Итог битвы

Одержав победу, молодой князь Александр со своей дружиной вернулся в Новгород под звон колоколов, а в народе заслужил славное прозвище Невский.

Канонизирован Александр Невский был в 1547 году как святой благоверный князь. К этому лику святых причисляются православные правители, посвятившие свою жизнь сохранению и распространению христианской веры.

Победа 15 июля 1240 года над чужеземными противниками, пусть и не самая крупная в истории России, сыграла важную роль для сохранения русского государства. На берегах реки Невы впервые был дан отпор движению западных народов на православные восточные земли на святую Русь.