Твардовский последние годы жизни и смерть. Биография Последние годы жизни смерть поэта (Твардовский А. Т.)
21 июня исполняется 100 лет со дня рождения поэта и писателя Александра Трифоновича Твардовского.
Поэт, писатель Александр Трифонович Твардовский родился 21 (08 по старому стилю) июня 1910 г. в деревне Загорье Смоленской губернии (сейчас это Починковский район Смоленской области). Его отец был сельским кузнецом, человеком грамотным и весьма начитанным.
Детство поэта пришлось на первые послереволюционные годы, а в юности ему довелось на своей собственной судьбе познать, как проводилась коллективизация. В 1930-е гг. его отец был "раскулачен" и выслан из родной деревни.
Талант поэта проснулся в Александре Твардовском в раннем детстве. В 1925 г., еще учась в сельской школе, он начал работать в смоленских газетах селькором, для которых писал статьи, очерки, иногда печатал там собственные стихи. Первая публикация будущего поэта ‑ заметка "Как происходят перевыборы кооперативов" была опубликована 15 февраля 1925 г. в газете "Смоленская деревня".
Александр Трифонович был женат . В браке родилось двое детей, дочери Валентина и Ольга.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников.
Подпись:
Цитаты в Викицитатнике
Алекса́ндр Три́фонович Твардо́вский
(8 (21) июня 1910 - 18 декабря 1971) - русский советский писатель, поэт , журналист. Главный редактор журнала «Новый мир » (1950-1954; 1958-1970).
Приказом ВС 3-го Белорусского фронта №: 480 от: 30.04.1945 года специальный корреспондент газеты 3-го БФ «Красноармейская правда», подполковник Твардовский А.Т. награждён орденом Отечественной войны 1-й степени за улучшение содержания газеты (написание очерков о боях в Восточной Пруссии) и повышение её воспитательной роли.
Послевоенные поэмы
«Новый мир»
Во второй период редакторства Твардовского в «Новом мире », особенно после XXII съезда КПСС , журнал стал прибежищем антисталинских сил в литературе, символом «шестидесятничества », органом легальной оппозиции советской власти.
В 1960-е годы Твардовский в поэмах «По праву памяти » (опубликована в 1987 году) и «Тёркин на том свете » пересмотрел своё отношение к Сталину и сталинизму . В это же время (начало 1960-х) Твардовский получил разрешение Хрущёва на публикацию рассказа «Один день Ивана Денисовича » Солженицына .
Новая направленность журнала (либерализм в искусстве, идеологии и экономике, прикрывающийся словами о социализме «с человеческим лицом») вызвала недовольство не столько хрущёвско-брежневской партийной верхушки и чиновников идеологических отделов, сколько так называемых «неосталинистов-державников » в советской литературе. В течение нескольких лет велась острая литературная (и фактически идеологическая) полемика журналов «Новый мир» и «Октябрь » (главный редактор В. А. Кочетов , автор романа «Чего же ты хочешь?», направленного в том числе и против Твардовского). Стойкое идейное неприятие журнала выражали и «патриоты-державники».
После снятия Хрущёва с высших постов в прессе (журнал «Огонёк », газета «Социалистическая индустрия ») была проведена кампания против журнала «Новый мир». Ожесточённую борьбу с журналом вёл Главлит , систематически не допускавший к печати самые важные материалы. Поскольку формально уволить Твардовского руководство Союза писателей не решалось, последней мерой давления на журнал было снятие заместителей Твардовского и назначение на эти должности враждебных ему людей. В феврале 1970 года Твардовский был вынужден сложить редакторские полномочия, часть коллектива журнала последовала его примеру. Редакция была, по сути, разгромлена. Записка КГБ «Материалы о настроениях поэта А. Твардовского» от имени Ю. В. Андропова была направлена 7 сентября 1970 года в ЦК КПСС .
В «Новом мире» идеологический либерализм сочетался с эстетическим традиционализмом. Твардовский холодно относился к модернистской прозе и поэзии, отдавая предпочтение литературе, развивающейся в классических формах реализма . Многие крупнейшие писатели 1960-х годов публиковались в журнале, многих журнал открыл читателю. Например, в 1964 году в августовском номере была опубликована большая подборка стихотворений воронежского поэта Алексея Прасолова .
Вскоре после разгрома «Нового мира» у Твардовского обнаружился рак лёгких . Умер писатель 18 декабря 1971 года в дачном посёлке Красная Пахра Московской области . Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 7) .
Семья
Увековечение памяти
Прочие сведения
В соавторстве с М. Исаковским , А. Сурковым и Н. Грибачевым написал стихотворение «Слово советских писателей товарищу Сталину», прочитанное на торжественном заседании по случаю семидесятилетия И. В. Сталина в Большом театре 21 декабря 1949 года .
Награды и премии
Сталинская премия второй степени () - за поэму «Страна Муравия» (1936)
Сталинская премия первой степени () - за поэму «Василий Тёркин» (1941-1945)
Сталинская премия второй степени () - за поэму «Дом у дороги» (1946)
Ленинская премия () - за поэму «За далью - даль» (1953-1960)
Государственная премия СССР () - за сборник «Из лирики этих лет. 1959-1967» (1967)
три ордена Ленина (1939, 1960, 1967)
орден Отечественной войны I степени (30.4.1945)
орден Отечественной войны II степени (31.7.1944)
орден Красной Звезды (1940) - за участие в советско-финской войне (1939-1940)
Издания
Твардовский, А. Т.
Василий Тёркин. Книга про бойца - М.: Воениздат, 1949 / Рис. О. Верейского | тираж не указан.
Твардовский, А. Т.
Дом у дороги - М.: ГИДЛ (Детгиз), 1959 / Рис. О. Верейского | тираж=75 000 | суперобложка.
Твардовский, А. Т.
За далью даль - М.: Советский писатель, 1961 / Рис. О. Верейского | тираж=150 000 | суперобложка.
Твардовский, А. Т.
Тёркин на том свете. - М.: Советский писатель, 1963 / Рис. О. Верейского | тираж=150 000 | обложка, суперобложка.
Твардовский, А. Т.
Василий Тёркин. Книга про бойца / Изд. подг. А. Л. Гришунин. - М.: Наука, 1976. - 527 с. - (Лит. памятники)
Твардовский, А. Т.
Василий Тёркин. Книга про бойца - С.-Пб. - М.: Речь, 2015 / Рис. Владимира Гальдяева | тираж=5 000.
Твардовский, А. Т.
Стихотворения и поэмы / Сост. М. И. Твардовской; подг. текста и прим. Л. Г. Чащиной и Э. М. Шнейдермана. - Л.: Сов. писатель, 1986. - 896 с. - (Библиотека поэта. Большая серия. Второе изд.)
Твардовский, А. Т.
Новомирский дневник: в 2 т. / Подгот. текста, коммент., указ. имён В. А. и О. А. Твардовских. - М
.: ПРОЗАиК, 2009. - 656+640 с. - 3000 экз.
- ISBN 978-5-91631-014-6 .
См. также
Напишите отзыв о статье "Твардовский, Александр Трифонович"
Примечания
Литература
Любарева Е. П
. Александр Твардовский: Критико-биографический очерк. - М.: Сов. писатель, 1957 - 186 с.
Выходцев П. С.
Александр Твардовский. - М. : Сов. писатель, 1958. - 411 с.
Рощин П. Ф.
Александр Твардовский. - М.: Просвещение, 1966. - 176 с.
Турков А. М
. Александр Твардовский. - Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Худ. лит., 1970. - 173, с.
Дементьев В. В
. Александр Твардовский. - М.: Сов. Россия, 1976. - 172, с.
Акаткин В. М
. Александр Твардовский. Стих и проза / Науч. ред. А. М. Абрамов. - Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1977. - 214 с.
Кондратович А. И
. Александр Твардовский. Поэзия и личность. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Худ. лит., 1985. - 347, с.
Акаткин В. М
. Ранний Твардовский. Проблемы становления. - Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1986. - 209, с.
Кулинич А. В
. Александр Твардовский: Очерк жизни и творчества. - Киев: Выша шк., Изд-во при Киев. гос. ун-те, 1988. - 174, с.
Лакшин В. Я
. Твардовский в «Новом мире». - М.: Правда, 1989. - 45, с.
Трифонов Ю. В.
Записки соседа // Дружба народов: журнал. - 1989. - № 10.
А. Т. Твардовский и русская литература: [Сб. науч. работ, посвящ. 90-летию со дня рожд. А. Т. Твардовского] / Воронеж. гос. ун-т, филол. фак.; науч. ред. В. М. Акаткин. - Воронеж: Полиграф, 2000. - 246 с.
Ильин В. В
. Не пряча глаз: Александр Твардовский. Лит. окружение. Твор. связи. - Смоленск: Смядынь, 2000. - 388, с.
Ильин В. В
. Словник к энциклопедии «Александр Трифонович Твардовский»: Рабочие материалы. - Смоленск: СГПУ, 2000. - 91 с.
Лазоркина Н. Ф
. Словарь рифм поэмы А. Т. Твардовского «Василий Тёркин». - Смоленск: Универсум, 2001 - 43 с.
Александр Трифонович Твардовский. Энциклопедия: Рабочие материалы / Смол. гос. пед. ун-т, каф. лит., теории и методики обучения лит.; ред. совет: Меркин Г. С. (гл. ред.) и др. - Смоленск, 2004. - 456 с.
Акаткин В. М
. Александр Твардовский и время. Служение и противостояние: статьи / Вступ. ст. О. Алейникова. - Воронеж, 1996. - 258 с.
Акаткин В. М
. А. Т. Твардовский. Страницы творчества. Работы разных лет: статьи. - Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2008. - 342 с.
А. Т. Твардовский и русская поэма XX века: материалы международной научной конференции / Воронеж. гос. ун-т. - Воронеж: ВГУ, 2008. - 341 с.
Твардовская В. А.
А. Твардовский в жизни и литературе (письма 1950-1959). - Смоленск: Маджента, 2013. - 480 с. - ISBN 978-5-98156-508-3 .
Ссылки
в библиотеке Максима Мошкова
(MP3)
на сайте «Хронос»
на сайте «Антология самиздата»
Лавров В.
Варлам Шаламов
.
Есипов В.
// Исследование в рамках гранта РГНФ, проект № 08-03-12112в
Произведения Александра Трифоновича Твардовского
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г"ишка, т"убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport"a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня. Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
1910
, 8 (21) июня – родился на хуторе Загорье, ныне Починковский район Смоленской области в семье сельского кузнеца.
1920–1924
– годы учебы в сельской школе, ранний интерес к поэзии. «Он очень любил книги и удивлял нас знанием их» (из воспоминаний однокашницы поэта А. Н. Седаковой-Ерофеевой).
1924
– становится корреспондентом местных газет, печатает стихи, очерки.
1925
, 19 июля – в газете «Смоленская деревня» опубликовано стихотворение «Новая изба».
1926
– участвует в работе съезда селькоров.
1927
– первая поездка в Москву со стихами.
1930–1931
– подвергается грубой демагогической критике, в особенности после «раскулачивания» и высылки семьи.
1931
– первая публикация: поэма "Путь к социализму" (благодаря поддержке Э. Багрицкого).
1932
– поступает в Смоленский педагогический институт. В Смоленске выходит очерк «Дневник председателя колхоза».
1935
– выходит "Сборник стихотворений 1930-1935", высоко оцененный в рецензии В. Ф. Асмуса в «Известиях».
1936
– поэма "Страна Муравия" (Государственная премия СССР, 1941).
1938
– сборник "Дорога", цикл "Про деда Данилу".
1939
– закончил Московский институт истории, философии и литературы. Выходит сборник "Сельская хроника". Поэт награжден орденом Ленина «за выдающиеся успехи и достижения в развитии советской художественной литературы».
1939
– в качестве военного корреспондента участвует в походе Красной Армии в Западную Белоруссию, а затем в финской кампании (1939–1940). Ей посвящен цикл стихов "В снегах Финляндии" (1939-40), прозаические записи "С Карельского перешейка" (опубликованы 1969).
1941
– сборник “Загорье”.
1941–1945
– работает во фронтовых газетах. В них публикуются созданные за годы войны стихи, объединенные во "Фронтовую хронику", очерки, корреспонденции. В эти годы написана поэма "Василий Тёркин (Книга про бойца)" (Государственная премия СССР, 1946).
1946
– поэма "Дом у дороги".
1947
– получает за поэму "Дом у дороги" Сталинскую премию второй степени. Его книга «Родина и чужбина» подвергается несправедливым нападкам в прессе. Начало поездок в Сибирь, продолжавшихся в 1940–1950-е годы.
1950–1960
– работает над поэмой "За далью даль".
1953
– публикуются первые главы книги «За далью - даль». «Новый мир» начинает печатать остро критические статьи о современной литературе, вызывающие негодование официозной критики.
1950–1954
(и 1958-1970) – главный редактор журнала "Новый мир".
1954
– Твардовский написал и хотел опубликовать сатирическую поэму «Тёркин на том свете» (была набрана для пятого номера «Нового мира»). Поэма была запрещена, а он снят с поста главного редактора.
1956
– в сборнике «Литературная Москва» опубликованы новые главы книги «За далью - даль», в том числе - «Друг детства».
1960
– напечатаны заключительные главы книги «За далью - даль» благодаря поддержке Хрущева.
1961
– книга «За далью - даль» получает Ленинскую премию.
1962
– Твардовский добивается публикации в «Новом мире» (№ 11) повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», ставшей важной вехой в литературной и общественной жизни.
1963
– выходит сатирическая поэма "Тёркин на том свете" (напечатана благодаря поддержке Н.С.Хрущева).
1965
– на основе поэмы московский Театр Сатиры ставит замечательный спектакль, который вскоре был снят с репертуара якобы по желанию… самих актеров.
1966
– Твардовский отказывается одобрить судебный приговор писателям А. Синявскому (1925–1997) и Ю. Даниэлю (1925–1988), обвиненным в антисоветской деятельности.
1967
– "Из лирики этих лет. 1959-1967" (Государственная премия СССР, 1971).
1968
– Твардовский отказывается подписать «коллективное» письмо, в котором писатели одобряют вторжение войск Варшавского договора в Чехословакию.
(). Усиливаются нападки на «Новый мир». Цензура не пропускает поэму «По праву памяти» (будет опубликована только 17 лет спустя), которая без ведома автора печатается в зарубежной прессе (1969).
1969
– цикл "Из новых стихотворений".
1970
, февраль – после многомесячной критической кампании по поводу «Нового мира» в прессе руководство Союза писателей по прямой подсказке ЦК КПСС устраняет из редколлегии «Нового мира» ближайших сотрудников Твардовского и заменяет их чуждыми и враждебными ему людьми. Попытка обратиться к Л. И. Брежневу безуспешна. Твардовский вынужден подать в отставку.
Июнь – вступается за генетика и диссидента Жореса Медведева (1925, Тифлис – 2018, Лондон), насильно помещенного в психиатрическую больницу.
1971
, 18 января – Твардовский умирает в подмосковном дачном поселке Пахра. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Краткая биография Александра Твардовского
Александр Трифонович Твардовский – советский писатель и поэт, лауреат многих премий, главный редактор журнала «Новый мир». Твардовский родился 8 (21) июня 1910 года в Смоленской губернии на хуторе Загорье. У семьи писателя, хоть и крестьянской, всегда было много книг. Поэтому Александр довольно рано к ним пристрастился и начал писать стихи. В 14 лет он уже оставлял свои заметки в газетах. Его работы понравились М. В. Исаковскому, который стал хорошим другом и наставником юного поэта.
В 1931 году появилась в печати его первая поэма под названием «Путь к социализму». К тому моменту вся семья писателя была раскулачена, а родной хутор сожжен. Несмотря на это, он поддерживал коллективизацию и идеи Сталина. С 1938 года он стал членом ВКП(б). Через год он был призван в ряды Красной Армии, а также участвовал в Финской войне в качестве военного корреспондента. В годы Великой отечественной войны вышла в свет самая известная поэма писателя – «Василий Тёркин». Эта поэма стала воплощением русского характера и общенародного патриотизма.
В 1946 году Твардовский закончил работу над поэмой «Дом у дороги». В 1960-е годы писатель написал поэму «По праву памяти», где рассказывал всю правду о жизни своего отца и о последствиях коллективизации. Это стихотворение до 1987 года было запрещено к публикации цензурой. Наряду со стихами, писатель увлекался и прозой. Так, в 1947 году вышла в свет его книга о минувшей войне «Родина и чужбина». В 1960-е годы поэт проявлял себя как профессиональный критик и написал статьи о творчестве С. Маршака, М. Исаковского, И. Бунина.
На протяжении многих лет Твардовский являлся главным редактором журнала «Новый мир». Он смело отстаивал права талантливых писателей и их произведений. В его помощью к печати были допущены работы таких писателей, как Айтматов, Солженицын, Абрамов и другие. В 1970 году писателя вынудили покинуть пост редактора. Вместе с ним ушла большая часть коллектива. А. Т. Твардовский скончался 18 декабря 1971 года от рака лёгких. Поэта похоронили на Новодевичьем кладбище.
Александр Трифонович Твардовский родился 8 июня (21 н.с.) 1910 года
в деревне Загорье Смоленской губернии в семье кузнеца, человека грамотного и даже начитанного, в чьем доме книга не была редкостью.
Первое знакомство с Пушкиным, Гоголем, Лермонтовым, Некрасовым состоялось дома, когда зимними вечерами читались вслух эти книги. Стихи начал писать очень рано. Учился в сельской школе. В четырнадцать лет будущий поэт начал посылать небольшие заметки в смоленские газеты, некоторые из них были напечатаны. Тогда он отважился послать стихи. М. Исаковский, работавший в редакции газеты «Рабочий путь», принял юного поэта, помог ему не только напечататься, но и сформироваться как поэту, оказал влияние своей поэзией.
После окончания сельской школы пришел в Смоленск, но не мог устроиться не только на учебу, но и на работу, потому что у него не было никакой специальности. Пришлось существовать «на грошовый литературный заработок и обивать пороги редакций». Когда в московском журнале «Октябрь» М. Светлов напечатал стихи Твардовского, тот приехал в Москву, но «получилось примерно то же самое, что со Смоленском».
Зимой 1930
опять вернулся в Смоленск, где провел шесть лет. «Именно этим годам я обязан своим поэтическим рождением», - скажет впоследствии Твардовский. В это время он поступил в педагогический институт, но с третьего курса ушел и доучивался уже в Московском институте истории, философии и литературы (МИФЛИ), куда поступил осенью 1936
.
Произведения Твардовского печатались в 1931-1933
, но сам он считал, что только с поэмы о коллективизации «Страна Муравия» (1936
) он начался как литератор. Поэма имела успех у читателей и критики. Выход этой книги изменил жизнь поэта: он переехал в Москву, в 1939
окончил МИФЛИ, выпустил книгу стихов «Сельская хроника».
В 1939
был призван в ряды Красной Армии и участвовал в освобождении Западной Белоруссии. С началом войны с Финляндией уже в офицерском звании был в должности спецкорреспондента военной газеты. Во время Отечественной войны создал поэму «Василий Теркин» (1941-1945
) - яркое воплощение русского характера и общенародного патриотического чувства. По признанию Твардовского, «Теркин» был...моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением, анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой к случаю».
Почти одновременно с «Теркиным» и стихами «Фронтовой хроники» начал законченную уже после войны поэму «Дом у дороги» (1946
).
В 1950-60
была написана поэма «За далью - даль».
Наряду со стихами Твардовский всегда писал прозу. В 1947
опубликовал книгу о минувшей войне под общим заглавием «Родина и чужбина».
Проявил себя и как глубокий, проницательный критик: книги «Статьи и заметки о литературе» (1961
), «Поэзия Михаила Исаковского» (1969
), статьи о творчестве С. Маршака, И. Бунина (1965
).
Многие годы Твардовский был главным редактором журнала «Новый мир», мужественно отстаивая право на публикацию каждого талантливого произведения, попадавшего в редакцию. Его помощь и поддержка сказались в творческих биографиях таких писателей, как Ф. Абрамов, В. Быков, Ч. Айтматов, С. Залыгин, Г. Троепольский, Б. Можаев, А. Солженицын и др.