Илларион , которого можно считать одним из первых русских философов, в «Слове о законе и благодати» дает философско-историческое и этико-гносеологическое толкование русской жизни, ставит вопрос о месте русского народа в мировой истории, об историческом значении принятия христианства. Нестор («Повесть временных лет») для объяснения подлинного смысла и причин описываемых событий обращается к божественному провидению. К практической философии можно отнести и «Поучение» великого князя Киевского Владимира Мономаха . Максима Грека занимают не только вопросы общественного устройства, но и проблемы человека, духовного совершенствования. Выдающимся мыслителем, гениальным ученым периода 18 в. является Ломоносов . От него идет материалистическая традиция русской философии. Он создал основы «корпускулярной философии», согласно которой материя понимается состоящей из атомов, образующих более сложные формы - корпускулы (молекулы), сочетание которых в разных комбинациях и количествах порождает все многообразие мира. Как и у многих западных просветителей, материализм Ломоносова был деистским, поскольку признавалось существование Бога как главного архитектора мира, который не вмешивается в дальнейший ход мировых событий, В понимании социальной жизни Ломоносов придерживался просветительских, гуманистических взглядов. У истоков «западничества» стоял Чаадаев . Он был первым, кто заявил об отсталости России, причины которой усматривал во влиянии православия. В католической церкви, господствующей на Западе, он видел поборницу просвещения и свободы. С обоснованием самобытного пути исторического развития России выступили лидеры славянофильства Хомяков и Киреевский . Они считали, что плоды цивилизации в Европе в общечеловеческом измерении оборачиваются скорее потерями, чем приобретениями, ибо оплачены потерей целостности человеческой личности. Однако они не отрицали ценности европейской культуры, но относились к Западу как к прошлому и противопоставляли ему истины и заветы православия, земельную общину. Ф.М.Достоевский был убежден в том, что идеал всечеловеческого братства глубоко укоренен в национальном самосознании русского народа и именно он является тем нравственным ориентиром, который объединяет и «западников», и славянофилов. Толстой называл свою социальную концепцию религиозным анархосоциализмом, центральной идеей которого был отказ от всех форм насилия. Соловьев занимался проблемами нравственности и поисками путей единения людей. Центральная идея – идея положительного всеединства. Учение Соловьева о церкви называется софиологией. Название «русский космизм» появилось в 60-е годы нашего столетия в связи с началом практического освоения космоса и обращением к почти забытому наследию К.Э.Циолковского . Это понятие охватывает собой довольно широкое направление русской культуры конца 19 - начала 20 веков, представленное живописью Рериха и Нестерова, музыкой Скрябина, поэзией Тютчева и Брюсова, философией Федорова, философскими идеями Циолковского, Чижевского и Вернадского. Одним из основных предметов размышления «космистов» был вопрос о будущем человечества, о поиске путей к нему, о направлении развития нашей цивилизации. Федоров – проект общего дела. Рождается утопия глобальность характера о возможности преодоления смерти. Вернадский – учение о ноосфере. Понимал ее как царство разума, выделившееся в биосфере, меняющее коренным образом ее облик, строение и состоящее из мыслительной деятельности человека.

21.Западная философия ХХ века: важнейшие школы, идеи и представители.

Главные идеи иррационализма и цивилистики.

К середине 19 века получила развитие идея иррационализма: 1) отрицание законообразного систематического устройства мира; 2) утверждение нравственного практического отношения мира, на выработку установок на выборку рассматриваемого условия бытия личности в мире; 3) смена терминологии: понятия и метафоры, междометия, отражения или закрепляемые в них субъективные переживания.

Цивилистика – формы и идеи сообщества: 1) деление оценки процессов истинного развития. Шпенглер; 2) Арнольд Тойнби – дописьменные народы – письменные народы; 3) Ноосфера. Де Шарден.

1) материальное значение: а) философия жизни (Артур Шопенгауэр и Фридрих Ницше) Воля к власти – условие к самосохранению. Когда все рушится – это быть нормальным; б) экзистенционализм (Ясперс Карл, Мартин Хайдеггер, Жан Поль Сартр, Комю Альберт, Николай Бердяев); в) психоанализ: (Фрейд, Юнг, Фромм) Теория сновидений на индивидуальном уровне в отличие от Юнга и Фромма. Теория архетипов, акценты общественного сознания. Сам феномен человека «Быть или казаться» - Фромм. «Любить – это быть реально»; г) Герменевтика (Теодор Адорно «Может ли публика хотеть»

2) естественнонаучное значение: а) позитивизм и его школы. Позитивизм образовался с началом Огюста Конта (1798-1857) Стадии развития человеческого интеллекта: 1)теологическая, 2)метафизическая, 3)научная стадия.; б) 2й позитивизм(конец 19 начало 20 вв) Эрист Мах(1838-1917) Концепция принципиальной психической координации на чистом опыте. Тела есть комплексы ощущений; в) 3й позитивизм: Венский кружок. На кафедре физики – Шлик – зав. Кафедры создал семинар до 37 лет. На 27 год пышный рассвет: Карнер, Карл Кёдень, Оттер Нейрен, Кайло. ПОСЛЕ ВОЙНЫ; г) пост позитивизм: Раймунд Карл Поппер, Пол Карл Фейерабенд, Томас Кунт; д) Людвиг «научная картина мира»; е) Философия на материале Фаме Аквинского, Жак Марите, Этье Женьсон.

Экзистенциализм.

Экзистенциал – существование, что связывает мнения с миром, жизнесуществование своего я.

Фу-я экзистенциализма – существование своего я, состояние своё в мире.

Отличительная особенность русской философии XX в. - идеологизм; помимо большевизма, ставшего господствующей идеологией советского периода, она охватывала и многие другие направления, преимущественно антикоммунистического, религиозно-консервативного толка. Эти направления равно существовали и развивались как в зарубежье, так и в СССР. Среди них на первом плане находились поствеховские теории социального иерархизма и евразийства, а также различные варианты неомонархизма и христианского социализма. Несмотря на «железный занавес», между русской эмиграцией и советским диссидентством всегда существовало самое прочное и кровное родство; это была по существу единая и целостная духовная оппозиция против «большевизан- ства», «сталинократии». Их объединяла одна общая черта - решительное неприятие «октябрьского переворота», вера в духовное и политическое возрождение России.
1. Философия антикоммунизма. После захвата власти большевиками начался трагический исход интеллигенции из России. В эмиграции оказались сотни писателей, ученых, деятелей культуры*. Среди них были все наиболее значитель-
* Изгнание «образованных крепостников» из России было санкционировано Лениным. Об этом он открыто высказался в статье «О значении воинствующего материализма» (1922). В мае того же года в письме к тогдашнему председателю ГПУ Дзержинскому он прямо потребовал собрать «систематические сведения о политическом стаже, работе и литературной деятельности про-
216
ные русские философы - НА Бердяев, Н.О. Лосский, Д.С. Мережковский, ФА Степун, СЛ. Франк, Л.И. Шестов. Многие из них, покидая родину, верили в скорое падение «большевизан- ства». Их надежды усиливало то, что, по словам Бердяева, «советский строй в то время не был еще вполне выработанным и организованным, его нельзя было еще назвать тоталитарным, и в нем было много противоречий». Но, увы, ни одному из них так и не удалось дождаться возрождения России.
а) Русская послереволюционная эмиграция никогда не была идейно однородной, с самого начала ее разрывали противоположные тенденции. Однако господствующим умонастроением оставался антикоммунизм, философское обоснование которого особенно ярко выразилось в творчестве СЛФранка (1877-1950).
Имя Франка неотделимо от «русского духовного ренессанса»: он главный вдохновитель и апологет идеологии вехов- ства. В начале века Франк перешел от «легального марксизма» на позиции идеализма, а затем - православного мистицизма. Его первое значительное философское сочинение - «Предмет знания» (1915), в котором он давал новое онтологическое истолкование философии всеединства: индивидуальное бытие коренится в Абсолюте как «всеединстве», вследствие чего любой объект еще до своего познания находится в непосредственном контакте с человеком. «Мы слиты с ним, но не через посредство сознания, а в самом нашем бытии». Абсолют лежит в основе познания; хотя сам никогда не познается. Гносеология Франка представляла собой разновидность христианско-апофатического богословия, восходящего к мистике Ареопагитик и Мейстера Экхарта.
фессоров и писателей», с целью определить кандидатов для высылки за границу. Особое внимание Ленин обращал на некоторые периодические издания, в частности, журнал Русского технического общества «Экономист», выходивший в Петрограде. «Это, по-моему, - писал он, - явный центр белогвардейцев. В № 3 (только в третьем!!! это nota bene!) напечатан на обложке список сотрудников Это, я думаю, почти все -законнейшие кандидаты на высылку за границу. Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно и систематически высылать за границу». Как не вспомнить в этой связи, что Б А-Кистяковский еще в «Вехах» поражался «убожеством» правосознания «руководителя большинства» - Ленина.
277
Мистический агуманизм. Понимание Абсолюта («Непостижимого») как целостного бытия, «двуединства моего «я» и мира» - ключ к моральной философии Франка. В центре ее - проблема смысла жизни, которую он решал в аспекте критики толстовской и радикалистской этики. И в том, и в другом случае, как ему казалось, все сводится к вопросу «что делать?». Именно «великое общее дело» должно «спасти мир» и даровать личности смысл жизни. Однако подобная установка «необоснованна»: мир нельзя переделать, в его бытии нет никакого смысла, и человек, как частица его, изначально обречен на то, чтобы «корчиться в бессмысленных муках, бесцельно рождаться, куда-то стремиться и бесплодно гибнуть в слепом процессе неустанного круговорота мировой жизни». По мнению Франка, мировой смысл, смысл жизни никогда не может быть осуществлен во времени, ни вообще приурочен к какому-либо времени: «он или есть раз и навсегда! или уже его нет - и тогда тоже - раз навсегда!». Следовательно, смысл жизни не связан с какой-либо человеческой деятельностью; его надо искать «вне всяких частных, земных дел». В пределах тварно- го мира не о чем «хлопотать», ибо «неделание здесь действительно важнее самого важного и благородного дела...». Смысл жизни дается лишь сознанием причастности к высшему и абсолютному благу, которое «есть одновременно и самодовлеющее, превышающее все мои личные интересы благо, и благо для меня». Им должна всецело «пропитаться» вся наша жизнь. «Жизнь в благе, или благая жизнь, или благо как жизнь - вот цель наших стремлений». Но для этого, заявлял Франк, необходимы два условия: существование Бога и достижимость для нас «жизни в Боге или божественной жизни». Поскольку же мир своей бессмысленностью не позволяет умозаключить о существовании Бога, остается уповать только на «сердечное знание», т. е., собственно, веру. Сердечное знание врождено каждому человеку и не нуждается ни в какой «логической очевидности». Искание смысла жизни, Бога оказывается делом волевого самовоспитания, а не эмпирического деяния. Надо полностью отрешиться от мирских страстей, от «рабства перед миром». Человек не может служить двум силам сразу - Богу и миру, он должен иметь только одного господина - Бога. Обретение веры и означает «осмысление жизни, раскрытие
278
и внесение в нее смысла». Это и есть «жизнь в Боге», которая свободна от мира, «не соприкасается с его греховностью». Все мирское должно быть оставлено за порогом веры; людей сплачивает не их труд, не «великое дело», а сознание внутренней интимной общности, чувство соборности, основанное на врожденной потребности смысла и блага. И то, и другое дается верой. Вне веры нет ни святости, ни оправдания человеческой жизни.
Франк сознавал, что его учение непригодно «для современного сознания», «чересчур отрешенно от жизни». Но в этом был свой резон! Ведь им руководила отнюдь не живая религиозная потребность, а чисто идеологическое неприятие реалий «победившего социализма», «большевизанства».
Социальная философия. Принцип соборности, выражавший внутренне-интимное отношение людей друг к другу, их сопричастность к «сердечному знанию» - вере, составил краеугольный камень социальной философии Франка.
В ней соборность упрочивает внутреннее единство общества, выступающее в форме онтологического единства «Я» и «Ты». Это единство «сверхвременно» и претворяет связь «настоящего с прошлым и будущим». Благодаря своей сверхвременности «соборное единство образует жизненное содержание самой личности», и оттого умаление действия соборности означает умаление личности, ее «лишение». Соборная жизнь «есть жизнь в Боге», ее цель - «обожение человека, возможно более полное воплощение в человеческой жизни всей полноты божественной правды». Но для этого необходимо прежде всего уяснение иерархической структуры тех начал, которые данную цель выражают, а именно триединства служения, солидарности и свободы. Начало служения составляет верховный принцип общественной жизни, фундамент, на котором держится всякий общественный строй. Только через общее подчинение началу служения могут быть применены и согласованы между собой два других производных начала - солидарности и индивидуальной свободы. Отказ же от верховенства служения, непосредственно вытекающего из онтологической природы общества, приводит либо к абсолютизации «коллектива», «общественного целого», либо к чрезмерному возвышению индивидуальности, личного «я». И
279
в том, и в другом случае общество претерпевает «болезненное перерождение», свобода срастается с солидарной волей большинства и «превращается в слепое бунтарство, в кипение низших человеческих сил». И тогда возникает иллюзия, будто возможно равенство, возможен социализм, толпа устремляется против «деспотизма власти», не сознавая, что таким образом она попадает в подчинение новому вождю и помимо своей воли утверждает гораздо более деспотическое неограниченное единовластие, чем то, которое она свергла.
Революции приводят лишь к нарастанию деспотизма, к выдвижению новой аристократии, а вовсе не к уничтожению «олигократии», власти меньшинства. Таков закон социальной жизни, и против этого невозможно бороться. «Общественные порядки, - резюмировал Франк, - могут различаться лишь по форме и способам подбора и пополнения этого правящего меньшинства - по степени его замкнутости, наследственного начала в нем или открытости доступа в него отдельных лиц из низших слоев, по относительной свободе общественного мнения большинства в его оценке правящего меньшинства. Но все эти различия имеют место лишь в пределах неустранимого, повсеместно действующего общего начала олигократии. Лишь в краткие моменты мятежа и анархии бывают положения, при которых толпа, масса, как таковая, действует не под управлением вождей (хотя в большинстве случаев и в типических явлениях есть более или менее явное или скрытое водительство меньшинства); но именно эти моменты суть состояния временного разложения общества, распада общественного единства и превращения общества в текучую хаотическую массу; такие состояния разложения либо вообще бессильны, либо в крайнем случае могут опрокинуть старый порядок; всякое же создание нового порядка, всякое общественное строительство требует организации, и тем самым - власти меньшинства». А раз олигократия неустранима, то, следовательно, лучше придать ей родовой, наследственный характер и тем самым окончательно решить вопрос о праве собственности, постоянно вызывающий напряжение в обществе.
Франк не только исходил из принципа «разнородных», т.е. неравных прав, но и объявлял носителем гражданских и по-
280
литических прав не вообще отдельную личность, а совокупность всех поколений, весь род как некое «сверхвременное единство, преемственно, по наследству представляемое отдельными лицами и поколениями». Отсюда следовало, что устранение начала наследственности подрывает духовные и правовые основы общественной жизни, вносит дисгармонию в отношения собственности, которая выступает неизменным условием свободы личности.
В соответствии с этой логикой Франк критиковал ФЛас- саля, выводившего право наследования из первобытного культа предков. Древние люди, по мнению немецкого социалиста, верили, что глава семьи и после смерти присутствует в семье, оберегая свое имущество. С исчезновением же культа предков, полагал он, право наследования имущества предков лишается всякого объективного основания. Отныне собственность приобретается каждым человеком только на срок его жизни, и его потомки должны начинать свою имущественную жизнь заново. Опровергая теорию Лассаля, посягавшую на глубинные устои иерархического общества, Франк настойчиво утверждал, что культ предков фактически никогда не исчезал, а лишь трансформировался в новые формы, во все времена оставаясь источником права наследования. «Семья и круг друзей и близких, - писал он, - неизбежно перенимает и усваивает себе достижения умершего; на наследственном неравенстве зиждется вся непрерывность культуры; поэтому и институт наследования, как одно из выражений этой преемственности, есть «естественное», т. е. онтологически обоснованное, право». Франк доходил до последних пределов правового иерархизма, ставшего краеугольным камнем антибольшевистской идеологии русского зарубежья.
б) Принцип иерархизма служил отправным пунктом и для П. А Сорокина (1889-1968), знаменитого русского социолога, также оказавшегося в эмиграции в 1922 г. В своей «Системе социологии» (1920) он рассматривал общество как совокупность коллективных единств, связанных между собой разнообразными функциональными отношениями. Положение индивидов определялось ролью и значением тех социальных групп, в которые они входили. Это исключало их социальное нивелирование, усреднение. «В человечестве, - писал Соро-
281

кин, - мы не видим ни одной сколько-нибудь численной организованной группы, где не было бы деления на привилегированных и обделенных, на правителей и управляемых. Против этой фатальности не спасают ни социализм, ни синдикализм, ни демократия, ни коммунизм. Все революции, пытавшиеся водворить равенство, только меняли актеров, но трагедию неравенства все равно не уничтожали». По мнению русского социолога попытки радикального сокрушения социальной дифференциации приводили лишь к принижению общественных форм, к количественному и качественному разложению социальности. Эмпирико-политологическое освещение данной проблемы давалось Сорокиным в его остро публицистическом трактате «Современное состояние России» (1922), посвященном анализу итогов военных и революционных лет 1914-1920 гг.

Согласно расчетам Сорокина Россия за эти шесть лет потеряла 47 млн подданных. Сюда включалось и население выведенных из нее «ряда областей, ставших теперь самостоятельными государствами». Такова количественная сторона трагической деформации русского общества. Однако самое страшное - качественный аспект. Сорокин утверждал, что войны и революции «всегда были орудием отрицательной селекции»; в такие периоды отбор производился «шиворот- навыворот»: убывали «лучшие элементы населения», и оставались жить и плодиться «худшие», «люди второго и третьего сорта». Последнее и произошло в России, заявлял Сорокин. Прежде всего вследствие массовой гибели мужчин население ее «обабилось», утратило свою физическую мощь. Далее, на ею взгляд, войны и революции унесли главным образом те элементы, которые строили Россию, составляли ее ядро и по своим свойствам были «выше азиатских инородцев». России начинала реально угрожать этническая перегруппировка, ослабление собственно русского элемента. Опасную черту перешел и «процент гибели лиц выдающихся, одаренных и умственно квалифицированных»; если к этому прибавить, что «лучшая кровь нации» еще и растворилась в эмиграции, то очевидно, насколько глубоко, даже необратимо деградировала Россия «в биологически-расовом отношении». Сорокин много сделал для насаждения того мрачно-бездарного обра- за «гомо советикус», который десятилетиями питал воображение западного обывателя.
Более объективно и значимо в трактате Сорокина выглядел политологический прогноз тенденций и перспектив развития «коммунистической России». По мнению мыслителя, никакое движение «никогда не осуществляло в сколько-нибудь широком масштабе выставленных идеалов». Всегда существовало и будет существовать расхождение «тьмы низких истин» от «возвышающего обмана»; это явление Сорокин называл законом социального иллюзионизма. Не составила исключения и Октябрьская революция. Она ставила своей задачей «разрушение социальной пирамиды неравенства». На деле вышла «простая перегруппировка»: «В начале революции из верхних этажей пирамиды массовым образом были выкинуты старая буржуазия, аристократия и привилегированно-командующие слои. И обратно, снизу вверх, были подняты отдельные «обитатели социальных подвалов». Только и всего, если иметь в виду социальную стратификацию. Пирамида как была, так и осталась. Переместившиеся из низов в верхи новые властители переняли эстафету привилегированного бытия, ничуть не заботясь более об оставшихся низах. Они даже усилили контраст нищеты и роскоши в России. Да иначе и быть не могло - «комиссары» и их «агенты» добивались не благополучия для масс, а власти для себя. Поэтому вместо обещанного коммунистического рая в России с новой силой развернулась частнособственническая стихия, началось «полное возвращение к старому». Сорокин был настолько уверен в неизбежности реставрации капиталистической системы в России, что даже отводил на развитие этого процесса «1 - 1,5 года... если не будет войн и катастроф». «Сказанное объясняет, - писал он, - почему я не хочу ни войн, ни голода. Губя страну, они поддерживают, а не ослабляют власть (большевиков. -А 3.). Чем прочнее мир, чем скорее будет расти «сытость» населения, тем быстрее будет «эволюция» и тем скорее будет конец «коммунизму» и данной власти...». Прогноз Сорокина мог и на самом деле обрести реальность, если бы в нашей жизни не возобладали (и во многом благодаря Западу!) те самые указанные им «катастрофы и войны», которые надолго задержали «перерождение» коммунистического режима.
283
в) В контексте политологического прогнозирования поучительный материал представляют труды Н.С Тшшгиева (1886-1970), выдающегося юриста и социолога, автора многочисленных работ по советской политической системе. Еще в 1914 г. Тимашев был удостоен Санкт-Петербургским университетом степени магистра права. Его научная и преподавательская деятельность в России продолжалась до 1920 г., когда нависшая над ним угроза ареста, в связи с нашумевшим тогда делом о Таганцевском заговоре, заставила его бежать за границу. Поначалу он много лет провел в Париже, где одновременно с работой в качестве помощника редактора газеты «Возрождение» преподавал в Славянском институте Сорбонны и Франко-Русском институте. В 1936 г. ему удалось перебраться в Америку. Там он на первых порах сотрудничал с ПА Сорокиным в Гарвардском университете, а с 1940 г. состоял профессором Фордэмского университета. На Западе считается общепризнанным, что Тимашев внес «огромный вклад в науку об обществе» Щж. Шойер]. К сожалению, у нас он до сих пор остается почти неизвестным. Из работ Тима- шева выделяются такие его статьи, как «Центр и места в послереволюционной России» (1923), «Советская конституция и ее значение для послереволюционной России» (1925), «Россия и Европа» (1948), «Пути послевоенной России» (1949), «Две идеологии (Мысли о современном положении России)» (1958).
Тимашева главным образом привлекала проблема пост- коммунистического развития России. Он не считал, что власть большевиков будет долговечной. Падение коммунистической системы, на его взгляд, предопределялось общей монополизацией власти, осуществленной партийным аппаратом. Кажущаяся внешне огромной, ни с чем не сравнимой, эта власть в действительности внеобщественна и надсоциальна: она держится только силой, страшась всякого сопротивления, всякой оппозиции. Тимашев полагал, что «советский коммунизм» может легко рухнуть на волне малейшей демократизации и перейти в разряд историко-политических преданий.
Однако возникал вопрос, способна ли Россия к посткоммунистическому возрождению? Сохранила ли она что-либо из прежнего своего духовного достояния? Внимательный
284
анализ «советского опыта» приводил Тимашева к выводу, что в СССР изначально существовали две идеологии. Одна - официальная, созданная Лениным на основе трудов Маркса. Национализация орудий производства и окончательная победа коммунизма во всем мире таковы ее основные постулаты. Ну, и, разумеется, признание ведущей роли партии как наиболее «просвещенного и сознательного» элемента населения. Официальная идеология не оставалась без изменения. В годы долгого сталинского правления «механический материализм» был заменен «диалектическим материализмом», а безликий процесс эволюции - теорией громадного влияния великих людей. Сталин пользовался этой идеей, чтобы «перекроить интернациональный коммунизм в национальный». После смерти Сталина официальная идеология опять была «приспособлена» - на сей раз к новой концепции «коллективного» руководства.
Одновременно с ней, согласно Тимашеву, в советском обществе существовала еще одна идеология - демократическая, антитоталитарная. Хотя она никогда не была формулирована, тем не менее ее можно вывести из косвенных сведений о главных проявлениях социального недовольства, равно как из «очернений» коммунистических лидеров. Первый пункт этой идеологии - неприятие коллективизации. Второй ее пункт - желание вернуться к системе частной инициативы и промышленности. Третий пункт - требование личной свободы для каждого человека. Последние два пункта особенно привлекательны для тех, кто имеет близкое отношение к искусству, науке и религии. Эта вторая идеология очень прочно и глубоко заложена в русском народе, и случись так, что коммунистическая партия вдруг неожиданно исчезнет, она быстро оформится и выступит на поверхность народного сознания. Сейчас нам нетрудно убедиться в прозорливости русского мыслителя; во всяком случае, современная Россия развивается в полном соответствии с политологическими прогнозами Тимашева.
2. Сменовеховство. Русская эмиграция рано начала консолидироваться в массовые политические движения Одним из них было сменовеховство. Это движение получило свое название по сборнику «Смена вех», вышедшему в Париже в июле
285

1. г., а также по одноименному журналу, издававшемуся в 1921-1922 гг. в Париже. Тогда же стали выходить сменовеховские газеты «Накануне» (Берлин), «Новый путь» (Рига), «Новости жизни» (Харбин), «Новая Россия» (София). Появлялись сменовеховские издания и в России. В Петрограде, а затем в Москве выпускался журнал «Новая Россия» (с августа
2. г. этот журнал выходил под названием «Россия»). К видным идеологам сменовеховства принадлежали публицисты В. Г. Богораз-Тан, Ю. В. Ключников, И. И. Лежнев, Н. В. Устря- лов, С. С. Чахотин. Они выдвинули программу примирения с «октябрьским переворотом», большевизмом. «Итак, мы идем в Каноссу, - писал Чахотин. - т. е. признаем, что проиграли игру, что шли неверным путем, что поступки и расчеты наши были ошибочны». Столь крутой поворот объяснялся, разумеется, не признанием правоты большевизма, не переменой их взглядов на коммунизм, а как раз наоборот уверенностью, что большевизм сам отступает от своих принципов, переходит на рельсы «русского либерализма». Устрялов характеризовал нэп как «начало понижения революционной кривой».«Революция эволюционирует - писал он,- ...немедленный коммунизм не удался. Наладить хозяйство в «государственном плане», превратить страну в единую фабрику с централизованным аппаратом производства и распределения оказалось невозможным... Только в изживании, преодолении коммунизма - залог хозяйственного возрождения государства». Тем не менее революция была необходима, и здесь недопустимо пренебрежительное отношение. Ошибка русской интеллигенции состояла в том, что она не сумела разглядеть ее «очистительной силы». Россия нуждалась в великой «переделке», обновлении всего социального и общественного быта. Этот «святой долг» перед народом русская интеллигенция выполнила сполна, заявлял Богораз-Тан, «все долги заплачены». «Революция заставила ее с потрясающей силой пережить правоту Тютчева, Достоевского, Соловьева». Теперь она может перейти к своему исконному предназначению - развивать и упрочивать «прогрессивный и устойчивый русский консерватизм». «Будущая русская интеллигенция,- писал Ключников,- вышедшая из горнила великой революции, наверное, будет такою, какой ее отчасти видели, отчасти хотели видеть авторы

286
¦Вех». Интеллигенция уже не захочет больше искусственно заменять народ или принудительно навязывать ему свои воззрения и потому станет скромнее. В ней просто сосредоточится богоискательство русского народа... И, наверное, это богоискательство будет чисто русским... русская интеллигенция уловит начала мистического в государстве, проникнется мистикой государства. Тогда из внегосударственной и антигосударственной она сделается государственной, и через ее посредство государство - Русское государство - наконец-то станет тем, чем оно должно быть: путем Божиим на земле». Таким образом, сменовеховство по существу возвращалось к старым веховским истокам - мистике, провидению, мессианству. Это было очередное самообольщение русской интеллигенции, как всегда филигранное по своей головной отделке, но /совершенно бесплодное в приложении к жизни.
3. Евразийство. В 20-е же годы сложилось еще одно идейное движение - евразийство, сохраняющее свое влияние и по настоящее время. В его разработке приняли участие многие видные ученые - философы, лингвисты, этнографы, историки, богословы, правоведы. Всех их объединяла глубокая антипатия к Западу, к европеизму. Евразийцы сотворили новый идеологический миф, по своей сущности близкий к славянофильскому мессианству, но опертый на иной компонент русской истории - не славянский, а азиатский. Они были в полном смысле слова государственниками, и это также отличало их от теоретиков славянофильства, отстаивавших общинно-земские начала. Словом, не Константин Аксаков, а Константин Леонтьев - путеводная звезда евразийства.
а) «Отцом евразийства» был еще совсем молодой, но уже прославившийся лингвист Н.С. Трубецкой (1890-1938), сын философа С.Н. Трубецкого, бывшего ректора Московского университета. В 1920 г. в Софии вышла его небольшая книга «Европа и человечество», сразу ставшая своего рода политологическим бестселлером. Автор со всей страстью выступил против европеизации России, считая это «не благом, а злом». Прежде всего, на его взгляд, никакой единой европейской культуры ке существует, то же, что выдается за европейскую культуру, «на самом деле есть культура лишь определенной этнической группы романских и германских народов». Отож-
287
дествление ее с европейской культурой имеет целью «оправдывать перед глазами романо-германцев и их приспешников империалистическую колониальную политику и вандалисти- ческое культуртрегерство «великих держав» Европы и Америки». Речь не шла о принижении романо-германской культуры; для Трубецкого было несомненным то, что нет культур высших и низших, есть только похожие и непохожие. Он исповедовал принцип равноценности и качественной соразмерности всех культур и народов, отвергая с этих позиций любое одностороннее насаждение чужой культуры.
Именно этим объяснялось его неприязненное отношение к европеизации, т.е., собственно, романо-германизации России. Самую большую опасность ее он видел в расчленении «национального тела» государства, в разрыве его «национального единства». Европеизированный народ, по мнению Трубецкого, отбрасывает свое прошлое, заклеймив его эпитетом «варварства». Все свое самобытное, национальное начинает ему казаться пустым и ничтожным. Он не испытывает больше психологического комфорта в собственной культуре. «Патриотизм и национальная гордость в таком народе - удел лишь отдельных единиц, и национальное самоутверждение большею частью сводится к амбициям правителей и руководящих политических кругов». Россия многократно подтверждала это своим примером.
Сама европейская культура находится в состоянии «исторически последовательных изменений»; а потому приобщение к ней разных поколений порождает конфликт «отцов и детей». То, что для западных народов составляет органический процесс культурного творчества, к неофитам романо- германства приходит в виде готовых результатов, не связанных меяоду собой духовным преемством. Оттого в европеизированном обществе всякое развитие принимает форму «скачущей революции», т.е. резкого перехода от «застоя» к «взлету» и наоборот. Каждый «скачок» ознаменовывается новым заимствованием, а застой приходится на период согласования заимствованного с остальными элементами национальной культуры. За время застоя, понятно, происходит очередное «отставание от Запада», на преодоление которого растрачиваются новые свежие силы. «История европеизирован-
288

ных народов, - писал Трубецкой, - и состоит из этой постоянной смены коротких периодов быстрого "прогресса" и более или менее длительных периодов "застоя"». Исторические прыжки, нарушая единство и непрерывную постепенность исторического развития, разрушают и традицию, и без того слабо развитую у европеизированного народа. Междутем, непрерывная традиция есть одно из непременных условий нормальной эволюции. Ясно, что прыжки и скачки, давая временную иллюзию достижения «общеевропейского уровня цивилизации», в силу всех указанных причин не могут вести народ вперед в истинном смысле этого слова. Тут не играет никакой роли характер социально-политического строя рома- но-германских государств: отрицательные последсгвия европеизации сохраняются независимо от того, будет ли он капиталистическим или социалистическим.
Евразийство не замыкалось в пределах этого чистого антизападничества; его интересы касались в первую очередь проблем отечественной истории, прошлого и настоящего России. Если поворот России к Западу, процесс европеизации «способствовали помутнению национального самосознания», то, напротив, обращение к Азии, взгляд на Россию с Востока открывали действительный путь к познанию русской истории, русской государственности. Самым важным евразийцам представлялось ответить на вопрос: «Кто мы, как возникла Россия?». Одним из первых Трубецкой разобрал этот вопрос в работе «Наследие Чингисхана» (1925).
Автор не без шокирующего апломба объявлял «в корне неверным» то, что «позднейшее русское государство есть продолжение Киевской Руси». С его точки зрения, Киевская Русь, будучи отрезанной от бассейнов Черного и Каспийского морей широкими степными просторами, где полными хозяевами были кочевники, не могла ни расширять свою территорию, ни укреплять свою государственную мощь. Постоянно осаждаемой извне и раздираемой распрями изнутри, ей не оставалось ничего другого, как только разлагаться и дробиться на мелкие княжества, чтобы в конечном счете пасть под ударами Орды. Империя Чингисхана оказалась первым евразийским образованием, откуда вышло и русское государство, і После распада монгольской державы Москва продолжила ее
289
евразийскую политику. Правда, возникло противоречие: с одной стороны, величие монгольской государственной идеи, воспринятой московитами, а с другой - ощущение ее «чуждости и враждебности». Как-никак, а Русь была под ордынским игом! Средством устранения этого противоречия явилось обращение «к византийским государственным идеям и традициям», в которых русская мысль «нашла материал для оп- равосл явления и обрусения государственности монгольской». «Так сотворилось чудо превращения монгольской государственной идеи в государственную идею православно-рус- скую». Москва переняла общеевразийскую государственность и стала «новой объединительницей евразийского мира».
Трубецкому можно было бы возразить, что монгольский идеал государственности, как это убедительно доказал Тихомиров, отнюдь не выходил за рамки удельно-вечевой системы, поэтому никакое оплодотворение его византизмом было просто невозможно. Византизм означал цезарепапизм, т.е. абсолютную концентрацию в руках светского правителя мирской и духовной власти. После христианизации Руси первыми подобной установки придерживались киевские князья. От них и вели свою родословную московские государи. В империи Чингисхана вообще не существовало государственной религии; гам все веры были равны. Так что Москве от монголов перенимать было нечего: все необходимое она находила в своей «собственной античности» Щ.С.Лихачев\ - древнеки- евских временах, к которым и восходило ее политическое бытие. Не понимать (а тем более не знать!) Трубецкой этого не мог, однако «евразийский соблазн» [ГЯ ФлоровскиЩ заставлял его упорно отказываться от бесспорных исторических фактов.
Неменьшую одиозность Трубецкой выказал и в отношении к деятельности Петра I. Подобно всем евразийцам, он считал, что с него начинается новый период русской истории - период «антинациональной монархии». В прорубленное им в Европу окно хлынула «новая идеология... чистого империализма и правительственного культуртрегерства», насильственного насаждения иноземной цивилизации. Это придало ложное направление всей правительственной политике.
290
Прежде всего осложнилось положение «инородцев». Европеизация породила национальный вопрос, вовсе до этого не существовавший в России-Евразии. «По примеру других европейских государств, стремяіцихся культурно обезличить покоренные ими народы, императорское русское правительство проводило во всех областях с нерусским населением политику «русификации». Эта политика была полной изменой всем историческим традициям России, ибо древняя Русь никогда не знала насильственной русификации...Русское племя создавалось не путем насильственной русификации инородцев, а путем братания русских с инородцами». Такая антинациональная политика, проводившаяся при Петре I и его преемниках, принесла громадный вред историческому делу России, делу евразийской консолидации славянских и азиатских народов.
Еще более тяжелые последствия вызвала европеизация в области внешней политики. Россия, войдя в круг европейских государств, вынуждена была принимать участие в бесчисленных войнах, борясь, как правило, не за свои собственные национальные интересы, а за иноземные. «Воевала Россия при Александре I и Николае I за укрепление в Европе принципа легитимизма и феодальной монархии, потом - за освобождение и самоопределение малых народов и за создание маленьких «самостоятельных» государств, а в последней войне - «за свержение милитаризма и империализма». Все эти идеи и лозунги, в действительности придуманные только для того, чтобы прикрыть корыстные и хищнические замыслы той или иной европейской державы, Россия неизменно принимала за чистую монету и таким образом всегда оказывалась в глупом положении».
Расплатой за «двухвековой режим антинациональной монархии», восстановившей против себя все слои населения, все большие и малые народы, стала революция.
Трубецкому претило идущее от старых веховцев, вроде Бердяева и Франка, изображение «октябрьского переворота» как «прорыва природной стихийности» русского народа. У него вызывали самый решительный протест рассуждения о новой разинщине и пугачевщине. Он вообще не особенно тяготел к историческим аналогиям. Революция 1917 г. пред-
291
ставлялась ему результатом «саморазложения императорской России», падения всемирного европеизма. Она знаменовала собой начало евразийского возрождения России.
Евразийство Трубецкого сводило в единый узел все многосложные проблемы российской политической истории, давало им свое объяснение, свой расклад. Это была широкая историософская панорама, равная по своему значению классическому славянофильству.
б) В числе других деятелей евразийства, отличавшихся наибольшей творческой активностью, выделялись географ и экономист ПК Савицкий (1895-1968), искуссгвовецППСувчин- ский (1892-1985) и ЛЛ. Карсавин (1882-1952). Во многом благодаря их усилиям появились основные программные документы движения: «Евразийство: Опыт систематического изложения» (1926), «Евразийство: формулировка» (1927), «Евразийство: Декларация, формулировка, тезисы» (1932) и др. В них на первом плане стояли проблемы государства, будущего устройства России.
Победа большевиков не вызвала большого расстройства у евразийцев, поскольку они были убеждены, что коммунистическая идеология не привьется к России и встретит отпор со стороны самих масс. Порукой тому служили ее атеизм и классовая направленность*. Поэтому необходимо было лишь переждать время. И тогда придет черед для создания «новых форм государственности и для нормального развития самой России-Евразии». «Надрывно обличать революцию бесполезно», - заявляли евразийцы. «Опыт зла», который выпал на долю России, не должен заслонять главное, а именно, что «революция, изолировав большевистский континент и выведя Россию из всех международных отношений, как-то приближает, по-
«Из опыта коммунистической революции, - писал П.Н. Савицкий, - вытекает для сознания евразийцев некоторая истина, одновременно старая и новая: здоровое социальное общежитие может быть основано только на неразрывной связи человека с Богом, религией; безрелигиозное общежитие, безрелигиозная государственность должны быть отвергнуты...». По мнению автора, атеистическое правление - это «владычество звероподобных», и отнюдь неслучайно «основной определяющей силой социального бытия в условиях идейного господства материализма и атеизма оказывается ненависть, и приносит плоды, ее достойные; мучение всем; а рано или поздно не может не принести и последнего плода - мученья мучителям».
292

мимо воли ее руководителей, русскую государственность (пока что скрытую под маской коммунистической власти) к отысканию своего самостоятельного историко-эмпирическо- го задания и заставляет вдохновляться им» [ПЛ. СувчинскиЩ. Это «изолированное положение», по их мнению, позволит России рано или поздно вернуться в наследственное лоно евразийства.
Возрожденная Россия-Евразия представлялась им «надклассовым государством». Евразийцы отвергали «обвинения и самообвинения русских в негосударственности»; данная славянофильская формула, на их взгляд, противоречит фактам - всей прежней истории России и устойчивости ее государственного организма. Даже большевистская революция, вопреки своей идеологии разрушения государственности, привела к построению Советского государства. Однако тормозом на ее пути стало классовое начало, которое нашло свое выражение в диктатуре пролетариата. Отсюда, конечно, не следует, что надо вообще отказаться от господства и подчинения. Без этого не может обходиться ни одно государство. В господстве и подчинении воплощается «порядок», а он должен быть «властным и принудительным». Но порядок устанавливается не в интересах отдельных классов или социальных групп. Он сам по себе должен обладать «самостоятельной мощью», т.е. быть «суверенным». «Такой властный порядок и есть государство, освобожденное от своей исторически-классовой и несовершенной природы и возведенное до своей истинной идеи».

Евразийцы категорически отмежевывались от отождествления государственной идеи с какой-либо государственной формой, будь то аристократия или демократия. Их надклассовое государство не зависело от поддержки того или иного общественного класса, а всецело держалось благодаря деятельности особой социальной группы - «правящего слоя», стоящего «вне классов». Принадлежность к этой группе определялась не какой-либо из отдельных частных функций, характеризующих деятельность других социальных групп евразийского государства, а исключительно «исповеданием евразийской идеи», подчинением ей, «подданством». Отбор властной элиты в евразийском государстве производился по идеократическому принципу, и потому само государство называлось «идеократией».
Сущность евразийского государства обусловливалась осуществлением «положительной миссии» - как в сфере экономических отношений, так и в сфере духовного творчества, культуры. «Проводя план положительного строительства, - говорилось в «Формулировке», - евразийское государство накладывает на всех своих членов ряд необходимых обязанностей, несоблюдение которых предполагает принудительную санкцию. Евразийцы признают необходимость властного проведения в жизнь основных государственных целей и заданий и применения силы там, где исчерпаны все другие средства». Так ли это на самом деле или нет, решало само государство, а не общество; гражданам дозволялось лишь «перевоспитываться» и по возможности принимать участие в политической жизни.
«Сознание долга» еще не сближало их с «ведущи: і отбором», но при определенных условиях делало материале -г для «комплектации». Ни с чем не сравнимое положение «ве, щего отбора» объяснялось тем, что он объявлялся *преш дествен- ным выразителем и субъектом культуры», ибо в евразийской «иерархии сфер культуры» - государственной, духовной и материальной - первое место принадлежало государственной культуре. Государство выступало как «форма личного бытия и личное качествование культуры» \ДЛ. Карсавин]. Бердяев не без основания называл это «утопическим этатизмом» евразийцев.
Евразийцы сближались с теориями большевиков - они так же, как большевики, верили в примат власти над правом, насилия над равенством. Многие из них и не скрывали своих симпатий к большевистской партии, надеясь на ее евразийское перерождение.
в) Своих ярых адептов евразийство имело и в СССР. Самый крупный среди них -ЛНГумилев (1908-1992), историк и географ, профессор Ленинградского университета. Многие годы он провел в сталинских лагерях, тем не менее до конца жизни оставался самобытным диссидентствующим мыслителем. Основной труд ученого - «Этногенез и биосфера Земли» (1989). К нему примыкает ряд других исследований, прежде
294
всего: «Древняя Русь и Великая степь» (1989) и «География этноса в исторический период» (1990). Все они, по признанию самого автора, написаны под углом зрения евразийского принципа полицентризма, т.е. рассмотрения истории человечества не как единого целого «с единственным центром в Европе, а как многозначную целостность, вид, разбитый на разные ландшафты».
В концепции Гумилева ключевую роль играют два понятия: «этнос» и «пассионарность». Этнос - это вообще всякая совокупность людей, «коллектив»: народ, народность, нация, племя, родовой союз и т.д. «Все такие коллективы более или менее разнятся между собой по языку, иногда по обычаю, иногда по происхождению, но всегда по исторической судьбе». У всякого этноса есть начало и конец; он рождается, мужает, стареет и умирает. Вместе с тем ни один этнос, ни один народ «не живет одиноко». Между ними существуют многообразные этнические контакты, которые обусловливаются наличием соответствующей «комплиментарности». У русских такая комплиментарность легко установилась с «монголоидами», но была страшно затруднена с европейцами, в особенности католиками. «Наши предки великорусы, - писал Гумилев, - в XV-XVI-XVII веках смешались легко и довольно быстро с татарами Волги, Дона, Оби и с бурятами, которые восприняли русскую культуру. Сами великорусы легко растворялись среди якутов, объякутивались и постоянно по-товари- щески контактировали с казахами и калмыками. Женились, безболезненно уживались с монголами в Центральной Азии, равно как и монголы и тюрки в XIV-XVI веках легко сливались с русскими в Центральной России». Поэтому историю Московской Руси нельзя рассматривать вне контекста русско- татарских этнических контактов, истории евразийского континента.
Гумилев принимал основные историко-методологические выводы евразийцев. Однако у них он не находил ответа на главный для себя вопрос: что является причиной положительной или отрицательной комплиментарности между этносами? Дело, на его взгляд, заключалось в том, что этносы, как природные образования, подвержены воздействию неких «энергетических импульсов», исходящих из космоса и вызы-
295
вающих «эффект пассионарноети», т.е. высшей активности, сверхнапряженности. В таких случаях этносы претерпевают «генетические мутации», приводящие к зарождению «пассионариев» - людей особого темперамента и дарований. Они и становятся создателями новых суперэтносов, новых государств. Линия прохождения этого «пассионарного толчка» образует «зону этнических контактов», крайне благоприятную для «интенсивной метисации».
Что касается восточных славян, то они, согласно теории Гумилева, подвергались пассионарному толчку дважды: первый раз примерно в VIII-IX вв., второй - в XIII в. Вследствие этого «история Древней Руси и России - результат двух разных взрывов пассионарности, двух разных пассионарных толчков». Киев оставался Киевом, Москва - Москвой; между ними не было ни этнической общности, ни исторического наследования. Сын двух поэтов - Анны Ахматовой и Николая Гумилева, - он не мог обой тись без космопоэтической фантазии, чтобы еще более расцветить, придать яркости и без того фантастической историософии евразийства.
4. Неамонархизм При всей своей политической пестроте и многообразии, русская довоенная эмиграция состояла в основном (по подсчетам П.Б. Струве, примерно на 85%) из сторонников монархической идеи. Подобно другим направлениям, они были разобщены и расколоты на противоборствующие группировки. Главную роль играло старшее поколение монархистов - «крайне правые», которые откровенно насаждали «псевдомонархический дух»: «начала вредной централизации, касты, средостения, бюрократии, временщиче- ства, бесправия и обскурантизма, словом извращенной цент- ростремительности» [И. А Ильин]. Новое поколение монархистов смотрело на дело иначе. Оно не желало больше «старой лжи и старых ошибок» и ратовало за «идейное творчество» в вопросах монархии и государственности. Сказывалось влияние «социалистических преобразований» в постреволюционной России.
а) В качестве виднейшего идеолога неомонархизма выс- тупил И.АИльин (1883-1954), известный философ и правовед, бывший профессор Московского университета. Он оставил огромное литературное наследие, охватывающее едва ли
296
не все разделы гуманитарных знаний. Из его политологических трудов первостепенное значение имеет трактат « О сопротивлении злу силою» (1925), в котором автор пытался «перевернуть навсегда «толстовскую» страницу русской нигилистической морали и восстановить древнее русское православное учение о мече во всей его силе и славе». Близко к нему примыкает и другой его важный трактат «О сущности правосознания», вчерне написанный еще в 1919 г. и впервые изданный только в 1956 г. Наиболее полно политологические взгляды Ильина представлены в его двухтомном сборнике статей «Наши задачи» (1956), выходившем первоначально в виде отдельных выпусков на протяжении последних шести лет его жизни. Заслуживает упоминания также еще одна посмертно изданная книга мыслителя «О монархии и республике» (1975), которая как бы подытоживала его исследования о монархическом идеале.
Разрабатывая политологию неомонархизма, Ильин руководствовался принципом правового обоснования «сильной власти». На его взгляд, право по своей сути есть не что иное, как «необходимая форма духовного бытия человека»; поэтому вне права «нет пути ни к добродетели, ни к Божеству, ни к последним и высшим удовлетворениям духа». Существование права обусловливается наличием соответствующего правосознания, которое зиждется на «истинном патриотизме» и «чувстве государственности». По мнению Ильина, именно патриотическое единение людей, имеющее «в корне духовную природу», составляет опору права и государства, всякое истинное правосознание соответствует «государственному образу мыслей», т.е. демонстрирует принадлежность человека к определенному государству. Человека делает гражданином не формальное подданство, а духовная солидарность с государством, «приятие государственной цели». Государство вообще, «по своей основной идее», представляет собой «духовный союз людей», обладающих «зрелым правосознанием», что в конечном счете и делает возможным осуществление права.
Верховное значение права определялось «аристократической» природой государства. Согласно воззрениям Ильина, право упрочивало незыблемость «ранга», иерархии. В этом
297
отношении он был солидарен с Бердяевым и Франком. В правовом государстве, на его взгляд, нельзя мириться «со всяким восхождением к власти», ибо «власть фактически не может и не должна осуществляться всем народом сообща или в одинаковой степени». Вполне допустима и оправдана борьба за власть, но только при условии, если она сохраняет свою «политическую природу», т.е. способствует укреплению иерархии, а не разрушению ее. Исходя из этого, Ильин формулировал так называемые «аксиомы власти»: во-первых, «государственная власть не может принадлежать никому помимо правового полномочия», во-вторых, она должна быть «едина» в пределах каждого политического союза и «осуществляться лучшими людьми, удовлетворяющими этическому и политическому цензу»*; наконец, в-третьих, ее деятельность должна характеризоваться преимущественно «распределяющей справедливостью», от которой «она имеет право и обязанность отступить... тогда и только тогда, когда этого требует поддержание национально-духовного и государственного бытия народа». В реальном воплощении эти аксиомы сильной власти приводили к монархии, с которой Ильин связывал «грядущую судьбу» российской посткоммунистической государственности.
Философ не скрывал своего отрицательного отношения к идее введения демократии в России. На этом, по его мнению, могут настаивать либо «неосведомленные и лукавые иностранцы», либо «бывшие российские граждане, ищущие ныне разложения и погубления России». Он не был противником демократии вообще; однако считал бессмысленным и опасным переходить к демократической форме правления, не
В представлении Ильина, «чернь» не обладает никакими предпосылками для подобного «ценза». «Чернь, - писал он в своем трактате «О сущности правосознания», - не понимает ни назначения государства, ни его путей и средств; она не знает общего интереса и не чувствует солидарности; именно поэтому она не способна к организации и дисциплине и легко распыляется при первом же энергичном сопротивлении государственно-организованных сил. Она совершенно лишена сознания государственного единства и воли к политическому единению, и потому, предоставленная себе, она быстро распадается на враждебные станы и шайки и начинает бесконечную гражданскую войну». Столь озлобленное отношение к «черни» нетрудно понять, если вспомнить, что Ильин был одним из самых ярых идеологов Белого движения.
298
имея к тому ни «исторического навыка», ни «культуры правосознания», исключительно «во имя доктрины». Лишь в особых случаях удается с самого начала обойтись без «сильной власти». Это когда государство незначительно по своей территории и населению, когда в нем нет резких бытовых, языковых и климатических различий, словом, когда «проще национальная, культурная, хозяйственная и международная проблематика страны». Поскольку Россия по всем этим моментам имеет прямо противоположное содержание, то она может возродиться только как «сильная, эмансипированная от заговорщических партий, сверхсословная и сверхклассовая власть». Власть же слабая, т.е., собственно, демократическая, эгалитарная «не поведет Россию, а развалит и погубит ее», ввергнет в коррупцию, безобразную смуту, гражданскую войну. Ильин принципиально отличал «сильную власть» от тоталитарной, деспотической, вроде утвердившейся под видом коммунизма власти большевиков. Сильная власть, или монархия, не сводится к жесткой централизации: она самодержавна, но не деспотична. Отличительная черта «новой монархии» - «сильный центр, децентра- лизирующий все, что возможно децентрализировать без опасности для единства России». Все государственные дела окажутся разделенными на две категории: центрально-всероссийские, верховные и местно-автономные, низовые. Ильин, подобно Тихомирову, был абсолютно убежден, что монархия совместима с общественным самоуправлением, если между ними не будет никаких парламентарных, демократических ограждений.
б) Нечто вроде харизматического варианта неомонархизма создал ПА Флоренский (1882-1937) в период своего пребывания в ГУЛАГе. Самое парадоксальное состояло в том, что он никогда особенно не интересовался вопросами политики и идеологии. Даже «в то время, когда вся страна бредила революцией, и в церковных кругах одна за другою возникали, хотя и эфемерные, церковно-политические организации, о. Павел оставался им чужд, - по равнодушию ли своему вообще к земному устроению, или же потому, что голос вечности вообще звучал для него сильнее зовов временности» [СЯ. Булгаков]. Однако едва ли не последней работой Флоренско-
299
го стал именно политологический трактат «Предполагаемое государственное устройство в будущем» (1933), целиком посвященный проблемам преобразования СССР в единое «самозамкнутое» государство.
Флоренский отличался политическим консерватизмом, «повиновением всякой власти». В основе его убеждений лежал принцип принятия данности, сознания ее необходимости - будь то политическая жизнь страны или его личная судьба. Это в полной мере отразилось в его лагерном трактате. Идеал Флоренского - средневековый тип миросозерцания и соответствующий ему иерархический тип власти (монархии). Он был противником всякой демократической системы, и на этом основании даже деспотический режим большевиков представлялся ему имеющим некоторую ценность, так как он «отучает массы от демократического образа мышления, от партийных, парламентарных и подобных предрассудков». Задача государства, но мнению Флоренского, состоит не в том, чтобы возвестить формальное равенство всех граждан, а в том, чтобы определить каждомугражданину сферу его «полезной деятельности». Эта сфера никоим образом не должна касаться политики, которая столь же недоступна массам, как «медицина или математика». Политика - дело избранных, и прежде всего одного лица, монарха. Для Флоренского фигура монарха имела сакральное значение: «...самодержавие царя относится к числу понятий не правовых, а вероучительных, входит в область веры, а не выводится из внерелигиозных посылок, имеющих в виду общественную или государственную пользу». Монарх действует на основании «интуиции», он занят не выяснением того, «что уже есть», а «прозрением» в то, «чего еще нет». Это лицо «пророческого склада», «ему нет необходимости быть ни гениально умным, ни нравственно возвышаться над всеми»; для него достаточно осознавать свое право творить новый строй. Это право - сила гения, оно «одно только нечеловеческого происхождения, и потому заслуживает названия божественного». Роль монархической власти особенно возрастает в переломные моменты истории, о чем свидетельствует трансформация большинства политических систем XX столетия в сторону единоличного правления. Примерами могут служить Муссолини и Гитлер. Вероятно, в этом
300
же ряду подразумевался и Сталин; во всяком случае, Флоренский, рассуждая о попытках «человечества породить героя», недвусмысленно намекал: «Будущий строй нашей страны ждет того, кто, обладая интуицией и волей, не побоялся бы открыто порвать с путами представительства, партийности, избирательных прав и прочего и отдался бы влекущей его цели».
Государственный строй СССР представлялся Флоренскому сугубо авторитарным*. Политика отделялась от всех других областей общественной жизни и строилась на основе предельной централизации. Все остальное должно было быть «децентрализуемо, но опять на начале систематически проведенного единоначалия, а не в духе демократическом». Отношение центра к автономным республикам предполагало проведение двоякого рода тенденций: с одной стороны, самой широкой «индивидуализации» отдельных республик во всем, что непосредственно не затрагивало целостности государства, а с другой - безусловной «унификации», подчинения всех основных политических программ центру, верховной власти. Автономные республики избавлялись от «сепаратистских стремлений и неясной мечты о самостоятельности». Каждая из них обретала собственное «предназначение», с учетом особенностей и специфики своего исторического развития. Не оставалось места для уравнительного единообразия: скажем, «отевреев можно получить нечто большее, чем колхозы». В целях укрепления политической централизации предусматривалось сохранение общегосударственного языка, каковым признавался «русский литературный язык». Г1о мнению Флоренского, он не совпадал с «разговорным языком великорусских масс». Даже «специфическим» русским шрифтом, на его взгляд, являлся не «гражданский», а «церковнославянский». Желая четче отличить общегосударственный русский язык от «великорусского диалекта», он предлагал все названия железнодорожных станций в
Имея в виду будущего советского «монарха», Флоренский писал «И как бы ни назывался подобный творец культуры - диктатором, правителем, императором или как-нибудь иначе, мы будем считать его истинным самодержцем и подчиняться ему не из страха, а в силу трепетного сознания, что пред нами чудо и живое явление творческой мощи человечества».
301
РСФСР писать не только гражданским, но и церковнославянским шрифтом.
На основе подобных преобразований СССР должен был трансформироваться в «самозамкнутое» государство. В нем получал реализацию «принципиальный запрет каких бы то ни было партий и организаций политического характера». Флоренский считал, что оппозиционные партии только тормозят деятельность государства; партии же, изъявляющие «особо нарочитую преданность», попросту излишни, ибо развращают власть, разлагают политическую систему. Зато всячески поощрялись организации бытовые, религиозные, научные, культурно-просветительные; они придавали разнообразие общественной жизни, усиливали воспитательное значение культуры. Однако и здесь требовался «политический надзор», дабы не нарушалась «демаркационная линия», разделяющая политику от культуры.
Политическая философия Флоренского была во всех отношениях не только консервативна, но и реакционна, что несомненно составляет глубокую загадку его трагической личности.
5. Теория «всемирного народоустройства». В атмосфере гулаговского бесправия вызрела еще одна политологическая утопия, которая в отличие от сугубо прагматических построений Флоренского, была всецело проникнута высоким гуманизмом и религиозным этицизмом. Речь идет о теории «всечеловеческого братства», созданной Д. Л. Андреевым (1906- 1959), автором единственного в своем роде трактата «Роза мира» (1991).
Вглядываясь в реалии XX в., Андреев приходил к апокалиптическому ощущению времени: «..л принадлежу к тем, кто смертельно ранен двумя великими бедствиями: мировыми войнами и единоличной тиранией». Его особенно удручало то, что человеческая культура, даже в своих высочайших проявлениях, как религия и наука, бессильна противостоять необычайно возросшей мощи зла, его способности «маскироваться», «подменять» добро. В людях постепенно угасает «стремление к всемирному», они все более разобщаются на враждебные сообщества, усиливая «деспотические образования», т.е. государства. Конечно, сущность государства не сво-
302
дится к одной только тирании. На протяжении целых веков оно выступало «единственной неуклонной объединительни- цей людей», предотвращая от них опасность хаоса и войн. Но государство «цементировало общество на принципах насилия», вовсе не заботясь о нравственном содержании своих деяний. В результате восторжествовало властное, деспотическое начало. Так возникли современные «государственные громады», хищные по своей природе, чуждые идеалам мира и социальной гармонии. В их распоряжении оказались наука и техника, служащие им с такой же покорностью, с какой церковь служила феодальным владыкам. Каждое их достижение, каждый успех немедленно обращается против «подлинных интересов человечества», отдаляет «путь ко всемирному единению». И не благо общества, а единоличная диктатура становится целью политики. Все это, полагал Андреев, делало очевидным, что выход из кризиса может быть достигнут «не развитием науки и техники самих по себе, не переразвитием государственного начала, не диктатурой «сильного человека», не приходом к власти пацифистских организаций социал- демократического типа, качаемых историческими ветрами то вправо, то влево», а исключительно с помощью установления над всеми государствами некой единой, всеобъемлющей «этической инстанции», или, иначе, интеррелигиозной, всечеловеческой церкви, «Розы Мира».
«Роза Мира» явится своего рода «религией итога», «соборным творчеством», в котором все прежние религии превратятся в отражения «различных пластов духовной деятельности, различных рядов ииоматериальных фактов, различных сегментов планетарного космоса». Благодаря своему универсализму и динамичности, «Роза Мира» сможет впервые объединить земной шар в Федерацию государств во главе с «этической контролирующей инстанцией», распространить материальный достаток и высокий культурный уровень на население всех стран, воспитать поколение «облагороженного образа», восстановить христианские церкви, словом, осуществить «превращение планеты - в сад, а государств - в братство». В свою очередь, реализация этих задач «откроет путь к разрешению задач более высоких: к одухотворению природы». России здесь
303
«предуказана» особая роль, если только ее не погубит тоталитарное насилие.
Андреев непосредственно продолжал традиции философии всеединства Соловьева, развивая их на основе сложного соотношения принципов толстовства и классического славянофильства.
6. Христианский социализм В русской эмиграции наряду с другими идейными течениями существовало своего рода культурологическое мессианство, которое проповедовало идеалы христианского социализма. К этому направлению, в частности, принадлежал СЯ. Булгаков (1871-1944), прошедший в свое время путь «от марксизма к идеализму» и пришедший в конечном счете к принятию сана православного священника. Его интересовало главным образом «догматическое основание христианского социализма», и под этим углом зрения он исследовал святоотеческую традицию. В результате Булгаков пришел к выводу, что «в православном предании, в творениях вселенских учителей церкви (св. Василия Великого, Иоанна Златоуста и др.) мы имеем совершенно достаточное основание для положительного отношения к социализму, понимаемому в самом общем смысле, как отрицание системы эксплуатации, спекуляции, корысти». С христианским социализмом он до конца своей жизни связывал самые высокие чаяния о будущем Отечества.
Среди христианских социалистов русского зарубежья значительной фигурой был Зф.Федотов (1886-1951). Он сумел выехать за границу только в 1925 г., воочию увидев рождение «сталинократии», на собственном опыте убедившись в чудовищности тех тенденций, которые несет с собой деформированный, духовно обескровленный социализм.
Неудивительно, что Федотову большевизм представлялся прежде всего политическим авантюризмом. Изображая его своеобразной «аскезой зла», он отрицал за ним всякое нравственное содержание, всякий гуманизм. Большевизм, с его точки зрения, признает только одну добродетель - силу; он родился в войне и остался «воякой» в мирной жизни. Что бы он ни делал, какой бы будничной работой ни занимался, во всем «чувствуется прицел наведенной винтовки: в священника, в крестьянина, в профессора, в вольного художника, в отца
304
и мать старой семьи, в кондовую Русь, в счастливый уют ненавистного мещанства». Он предал социализм, размотал, пустил по ветру достояние самой революции*. Федотов вносил в оценку большевизма совершенно новый критерий - культурологический, духовный. Он обвинял его не просто в разрыве с идеалами социализма, а в возврате к традициям русского деспотизма, монархии. Большевистская идеократия явилась ничем иным, как «сатанократией», провозгласившей догмат материалистического атеизма и впервые создавшей для этого догмата адекватного человека. «Сатанократия» со временем переросла в «сталинократик», которая нашла опору в древнем опыте Ивана Калиты и Ивана Грозного. Сталин сознательно возрождал «вековую традицию царского самодержавия», чтобы «чувствовать себя укорененным в истории России». Он создал большевистскую монархию, опиравшуюся на особое сословие «знатных людей», и это со всей очевидностью выявляет тот факт, что «большевизм может произрастать не на одной марксистской почве». Большевизм вообще антипод социализма.
Федотов начинал социалистом, мечтая «правдой социализма поправить мир». От этой идеи он не отказывался никогда, хотя признавал чрезвычайную сложность ее воплощения. Его не смущало ни то, что лозунги социализма померкли под стягами сталинократии, ни то, что социализм способен выро-
В принципе Федотов не был особенно оригинален в своей характеристике большевизма. Задолго до него, еще в 1917 г., вскоре после октябрьского переворота схожие обвинения в адрес Ленина и его партии предъявлял А. А. Богданов. В письме к А.В. Луначарскому он, в частности, писал, что большевизм порвал с «рабочим социализмом» и всецело перешел на позиции «солдатско- коммунистической революции», которая «есть нечто, скорее противоположное социалистической революции, чем ее приближающее». Более того, полагал он, большевизм «усвоил всю логику казармы, все ее методы, всю ее специ фическую культуру и ее идеал». Аналогичные мысли и тоже в письмах к Луначарскому в 1920 г. высказывал В.Г. Короленко. Сравнивая большевизм со старыми социалистическими утопиями, знаменитый русский писатель констатировал: «Вы вместо монас гырского интерната ввели свой коммунизм в казарму-.. Не создав почти ничего, вы разрушили очень многое, иначе сказать, вводя немедленный коммунизм, вы надолго отбили охоту даже от простого социализма, введение которого составляет насущнейшую задачу современности». Письма В.Г, Короленко были опубликованы эмигрантским издательством «Задруга» в 1922 г. и получили широкую известность в русском зарубежье. «Грехи» большевизма ни для кого не составляли тайны, они постоянно находились в поле зрения идейной оппозиции
305
диться в обычную классовую идеологию. Федотов видел в нем главное - «возможность полноты существования, возможность жизни для широких масс», которая столь необходима «для сознательного и благородного принятия свободы». Свободы не как некой политической институции, а как широкой, всеобъемлющей духовности, прокламированной вероучением Христа. Он прямо возвращал социализм в лоно христианства, отводя ему роль обновителя и преобразователя исторического православия. «В противоположность XIX в., - писал Федотов, - когда социализм был пугалом для христиан всех исповеданий, неустанно обличаемой ересью, в наши дни примирение христианства с социализмом совершается с чрезвычайной легкостью... Стоило поблекнуть миражу капиталистической долговечности, и стало фазу явным, как глубоко социализм укоренен в христианстве: в Евангелии, в апостольских общинах, в древней церкви, в самом монашестве, в социальном служении средневековой, как западной, так и русской церкви. Выясняется, что социализм есть блудный сын христианства, ныне возвращающийся - по крайней мере отчасти - в дом отчий».
Так думал Федотов. Он упорно размышлял о будущем человечества, все более и более склоняясь к идее неразрывности свободы и бесклассового общества. С этой точки зрения, марксизм казался ему «величайшим изувечением» социализма. Маркс, по мнению русского мыслителя, вовсе не вышел за рамки буржуазной идеологии. Из созданного им экономического материализма никак нельзя вывести социалистический идеал. Он нашел готовым этот идеал и лишь перевел его «на материалистический язык». В итоге «работники были отрезаны от мира не только религиозных, но и вообще высших культурных ценностей, и обречены жить в безрадостной пустыне голых экономических схем и интересов». Ленин, большевики воплотили в жизнь отрицательную тенденцию марксизма, которая в форме тоталитарного государства окончательно закрепостила трудящихся.
Решительно отвергнув большевизм как антисоциалистическую систему, Федотов до конца оставался страстным Дон Кихотом христианского социализма. «Голос Христа и голос истории» убеждали поборника «высшей справедливости», что
306
социализм - это общественный строй, который ставит своей целью исключительное благо трудящихся масс, их нравственное и духовное возрождение. Даже на склоне жизни, несмотря на оргийный разгул сталинократии, русский мыслитель продолжал настаивать, что «в настоящее время основная социальная проблема, общая всему европейскому кругу, состоит в преодолении капитализма, уже отказавшегося работать, и в переходе к управляемому или социалистическому хозяйству». Капитализм не удовлетворял его главным образом своей чисто производственной, прагматической направленностью, утверждавшей примат относительных, земных ценностей над вечными, божественными.
Федотов верил, что только в соединении с христианством социализм создает условия для сознательного и благородного принятия свободы. Любя Россию, он всеми силами души мечтал о ее возрождении и могуществе.
7. *Спор о Софии». При всем богатстве и разнообразии философских интересов, духовная жизнь русской эмиграции со временем все более смещалась в сторону чисто религиозных, церковных тем. У великих мыслителей начала и середины века не было ни учеников, ни последователей; их сменили богословы: Г.В. Флоровский, В.Н. Лосский, И.Ф. Мейендорф и др.
В 30-е годы в эмигрантской среде разгорелся спор о Софии, вызванный новым богословским учением О С Булгакова (С.Н. Булгакова). Эта проблема обсуждалась еще B.C. Соловьевым, отождествлявшим Софию с «душой мира», с «чистой потенцией» Бога. Ей отводилось важное место в трактате О.П. Флоренского «Столп и утверждение истины» (1914). От них воспринял софиологическую идею Булгаков, посвятивший ее раскрытию два своих главных произведения: «Свет Невечерний» (1917) и «Агнец Божий» (1933).
Булгаков исходил из допущения, что христианский догмат о сотворении мира должен быть дополнен учением о связи мира с Богом. Сущность этой связи воплощалась в Софии - Премудрости Божией. София знаменовала некий «идеальный первообраз» мира, предвечно существующий в Боге, в ней как бы концентрировались все первообразы бытия по аналогии с платоновским миром идей Она есть «всеорганизм идей», «единое и все» - т.е. духовная реальность существо и притом живое.
307
Спор возник не столько из-за пантеистической тенденции булгаковской софиологии (хотя и это не осталось незамеченным), сколько из-за отношения Софии к Пресвятой Троице. Сначала Булгаков вопреки церковному учению выставил Софию в качестве «четвертой ипостаси», всячески оговаривая, что это ипостась особого рода, отличная от трех ипостасей Божества. Вследствие острой критики он отказался от такого понимания Софии и стал отождествлять ее с неипостасной «усиа», сущностью Бога. Православное богословие отвергло и этот «софианский соблазн» как плод «не только философской мысли, но и творческого воображения»*. «Система Булгакова» была подвергнута осуждению в решениях Московской патриархии и Архиерейского собора вКарловцах (1935). Православная церковь в очередной раз продемонстрировала свое неприятие философии, ставшее камнем преткновения на пути развития отечественной духовности.
Время взлета и цветения русской философии в эмиграции прошло: все теперь откладывалось на будущее, до возвращения в Россию.

Для того времени и свидетельствовал о признании огромной важности этого писания. В конце XVIII века в Индию приехал выдающийся русский ученый-самоучка и музыкант Герасим Лебедев. Он изучал санскрит, а также тамильский и бенгальский... необходимым углубленное знакомство православных с ведической литературой. Хотя это и может показаться парадоксальным, изучение ведической персоналистичсской философии поможет разрешить тот кризис православия, о котором сейчас так много говорят и пишут. Так, член...

https://www.сайт/journal/141383

Взял на себя функции пропаганды религиозной философии , борьбы с позитивизмом, материализмом и идеями социализма. “…Не следует забывать, -писал в 1904 году Булгаков, -что в наш рационалистический век и самая пламенная религиозная вера должна получить... к христианскому теизму, понимаемому как религия богочеловечества, в религиозной философии . Истинным духовным отцом русского идеализма, дело которого приходится продолжать и развивать теперешнему философскому поколению, является Владимир Соловьев” .

https://www.сайт/journal/140986

... “богоискательство” , “веховство” , “духовный ренессанс начала XX века ” . Исторически первым (до первой русской революции) возникло понятие “новое религиозное сознание” , обозначившее лидирующую... от неославянофильства и консерватизма (В. Розанов) , во-вторых, от декадентства и мелкобуржуазной революционности (Д. Мережковский, Н. Минский, Д. Философов ) , в-третьих, от “легального марксизма” , неокантианства и буржуазно-демократического либерализма (С. Булгаков, Н. Бердяев, С. Франк) ...

https://www.сайт/journal/140985

... русской философской традицией. Русские мыслители XIX-XX века , среди которых Владимир Соловьев, братья Трубецкие, отец Сергий Булгаков, отец Павел Флоренский и многие другие, в своих сочинениях немалое место уделяли теме любви. Как нам думается, несмотря на многообразие подходов в оценке феномена любви в русской философии ... . Именно в этом нас убеждает богатейшая традиция любви в русской философии всеединства. Хочется надеяться, что наш XXI век станет с ее помощью веком любви и человека.

https://www.сайт/journal/142522

Нисходил с неба от Бога»***** _______________________________________ *Подробнее о Русской Идее см. в Аналитической записке Фонда Алконост №3 «Союз Мира», опубликованной в работе русского философа ВладиМира “Гений Руси”, которую также можно найти в... единственно возможное для государства, стремящегося к идеальномуо устройству. Однако проблема в деталях. Возвращение в ХIХ век к самодержавию с православной церковью, хоть староверческой, хоть никонианской, в качестве духовной состовляющей в симфонии...

https://www.сайт/journal/143509

Общего блага, переросло с течением времени в свою диалектическую противоположность. Жертвенность властителей и элиты Золотого Века постепенно сменялась погоней за властью как за удовольствием, которое в мираже человеческих вожделений стало казаться... человечества, однако до поры, до времени не воспринимается человеком. Мы обратимся за этим ответом к нашему выдающемуся русскому философу , настоящая оценка деятельности которого и полное ее признание еще впереди. Речь идет о Е.П. Блаватской. В своей...

https://www.сайт/journal/143506

Философия природы

Понимается как объект приложения сил человека в соответствии с данными естественных наук, физики, химии, биологии. В ХХ веке (20-е годы) на фоне превращения деятельности человека в планетарную силу, которая не только созидает, но и разрушает, русским мыслителем В. И. Вернадским и французскими философами Т. де Шарденом и Е. Ле-Руа вырабатывается концепция ноосферы. Ноосфера - это область господства разума. Имеется в виду, что...

1. Специфика русской философии
2. Западники и Славянофилы
3. Русский космизм
4. Краткие данные о философах и их основных идеях
   1. Ломоносов
   2. Радищев
   3. Чаадаев
   4. Герцен
   5. Достоевский
   6. Чернышевский
   7. Толстой
   8. Федоров
   9. Соловьев
   10. Плеханов
   11. Ленин
   12. Булгаков
   13. Бердяев
   14. Флоренский
   15. Ильин
   16. Лосев
5. Даты (годы) рождения русских философов (сводная таблица)
6. Краткие биографические данные некоторых русских философов (сводная таблица)

I. Специфика русской философии

1. Русская философия, как особая сфера духовной жизни общества складывается сравнительно поздно.
2. Генетическая связь с Эллинизмом , истоки которого находятся в греческом (восточном) христианстве.
3. Глубокий интерес к народу.
4. Важная роль проблем нравственности, добра и правды (Соловьев, Достоевский, Толстой, Тютчев).
5. Гносеологический реализм, т. е. человек не противопоставляется миру, но принадлежит ему и не сомневается в его познаваемости.
6. Огромная роль интуиции, чувственного опыта.
7. Развитие понятия Соборности – сочетание единства и свободы многих лиц на основе их общей любви к Богу и всем абсолютным ценностям (Хомяков и др.). Соборность противостоит западному индивидуализму, сводящему на нет личность, и позволяет сохранить общину, которая гармонично сочетает личные и общественные начала. Соборность означает, что абсолютным носителем истины является только церковь, а не патриарх или духовенство.
8. Религиозность. Религиозный опыт является основой для реализации главной задачи философии – разработки теории о мире как едином целом. Религиозные христианские философы : Бердяев, Булгаков, Карсавин, Киреевский, Несмелов, Розанов, Соловьев, Федоров, Флоренский, Франк. Ряд русских мыслителей посвятили свою жизнь разработке всеобъемлющего христианского мировоззрения (Соловьев, Булгаков, Флоренский и др.).
9. Русскую философию отличает и еще одна характерная черта – формирование в конце XVIII – начале XIX вв. такого феномена духовной жизни общества, как философско-художественный комплекс.
10. Недостатками русской философии являются ее несистематичность, недоработанность и недооценка рационалистических конструкций.

II. Западники и Славянофилы

Западники и Славянофилы – два противоборствующих направления в идеологии и философии России.
Борьба «западничества», у истоков которого стоял П. Чаадаев, и славянофильства, связанного, прежде всего с именами А. Хомякова и И. Киреевского, стала постоянной детерминантой развития русской философии и культуры.
Западники считали, что существует единый общечеловеческий путь развития, определенный западной цивилизацией , поэтому Россия должна всему учиться у Запада.
Славянофилы полагали, что у России свой собственный путь развития , определенный, в частности, православием русского народа. Отличительной чертой славянофилов явилось соединение в их творчестве Православия и российского Патриотизма . Главное в их учении – стремление к целостности и единству. В этой связи ими развивалось учение о Соборности .
Западники основывались на учениях Шеллинга и Гегеля , славянофилы – на учениях восточной патристики (Отцов церкви) . Западники положительно относились к реформам Петра, славянофилы – отрицательно. Западники относились равнодушно к религии и критически к православию в отличие от славянофилов, отношение которых к религии и православию было позитивным.
От крепостного права можно избавиться: идя по пути просвещения дворян (западники); благодаря освобождению крестьян царской властью (славянофилы). Для обеспечения свободы слова и свободы личности западники предусматривали необходимость радикальных методов борьбы, коренной ломки традиций русского общества. Славянофилы были противниками подобных методов.
Западники : Чаадаев, Станкевич, Белинский, Герцен, Огарев, Чернышевский, Добролюбов, Боткин.
Славянофилы : Хомяков, Киреевский, Самарин, братья Аксаковы, Достоевский.

III. Русский космизм

Еще в Древней Греции было широко распространено представление о космосе как особой сфере бытия, наделенной разумом и содержащей прообразы всего многообразия вещей (Аристотель ). В христианской философии идеи космоса отходят на второй план. На первом плане – нравственный мир человека, рассматриваемый с позиции всемогущего Бога .
В эпоху Возрождения интерес к космосу усиливается. Как самостоятельное учение Космизм утвердился в России. Родоначальником Космизма был Федоров . Космизм делится на естественнонаучный (Циолковский, Чижевский, Вернадский) и религиозно-философский (Соловьев, Булгаков, Флоренский, Бердяев) .
Регуляция природы силами науки и техники является новой ступенью эволюции. Если условием бесконечного прогресса истории является Смерть , то, по словам Федорова, необходимо ее победить, т. е. воскресить все, когда-либо жившее. Преодоление смерти служит условием остановки истории, что является необходимым для обретения высшего смысла бытия. Выход в космос при этом оказывается необходимым в связи с тем, что без этого не может быть завершена история. Федоров считал, что, отказавшись от обладания небесным пространством, необходимо будет отказаться и от нравственного совершенствования человечества (подробнее о Федорове см. Раздел IV.8 ).

IV. Краткие данные о философах и их основных идеях

1. Ломоносов
Ломоносов (1711-1765 гг.) – основоположник материалистической философии в России.
Основой, питающей деятельность разума, считал показания органов чувств, опыт. Однако познание невозможно без теоретического мышления. «Опыт без теории слеп». Бога рассматривал как создателя мира, давшего первый толчок к его развитию. Был религиозным человеком, но считал, что наука и религия должны мирно существовать. Его религия лежит вне церкви, в своих работах он ссылается только на Ветхий Завет.

2. Радищев
Радищев (1749-1802 гг.) – философ, писатель.
Большое влияние на его творчество оказали просветители: Вольтер, Гельвеций, Дидро, Руссо. Основное произведение «Путешествие из Петербурга в Москву» вызвало гнев Екатерины II, которая заявила, что «Радищев – бунтовщик, хуже Пугачева». Он был арестован, посажен в Петропавловскую крепость, приговорен к смертной казни, позднее помилован и сослан в Сибирь. После смерти Павла I ему в 1801 г. было разрешено вернуться в Петербург.
В 1802 г., понимая невозможность достижения своих идеалов, принял яд. Отрицал самодержавие. Считал, что в земной жизни человека нет ничего, что свидетельствовало бы о возможности существования души после смерти. Развивал тезис о познаваемости мира, отвергая учение о «Врожденных идеях» Декарта.

3. Чаадаев
Чаадаев (1794-1856 гг.) – первый философ современной русской философии.
Друг Пушкина. Был знаком с Грибоедовым, Тургеневым, декабристами. Был одним из самых блестящих людей Петербурга. Принимал участие в войне против Наполеона. Состоял членом тайного декабристского общества. После возвращения в Россию из путешествия по Европе в 1826 г. был арестован по делу декабристов, но позднее отпущен. Своими восемью «Философическими письмами» заложил основы философии истории России (1836 г.) и положил начало спору между Славянофилами и Западниками .
В этой книге Чаадаев резко критикует российскую историю, в том числе крепостничество, и превозносит западноевропейскую модель общества. В католической церкви Запада видел защитницу свободы и просвещения. При этом большое значение придавал православию, которое способно оживить католическую церковь. Он был объявлен сумасшедшим и подвергнут домашнему аресту и медицинскому надзору. Его труды были запрещены для опубликования.
В своей более поздней книге «Апология сумасшедшего» Чаадаев, отказавший России в истории, прогнозирует ее достойное будущее, считая, что Россия станет центром интеллектуальной жизни Европы: в этом его взгляды совпадают с идеями славянофилов.
Чаадаев является одним из крупнейших идеологов западничества. Он – христианский, религиозный мыслитель, выдвинувший идеал Религиозного Универсализма – соединения народов на основе единого христианства. «Законы установлены Богом, и человек может всего лишь познавать и выполнять их». Несмотря на религиозность своих взглядов, отстаивал атомистическую гипотезу, доказывая объективность пространства и бесконечность физического мира. Шеллинг отзывался о Чаадаеве как о «самом умном из известных мне умов».

4. Герцен
Герцен (1812-1870 гг.) – мыслитель, публицист, писатель, общественный деятель, основоположник «Русского социализма» .
Утверждал мысль о единстве сознания и материи, рационального и эмпирического, анализа и синтеза. Критиковал Шеллинга и Гегеля, которые рассматривали материальный мир как результат деятельности сверхъестественного духа, и Фихте, который за своим «Я» не разглядел природы. Принадлежал к западникам и критиковал славянофилов за поддержку самодержавия и идеализацию православия.
В 1847 г. вынужден был уехать за границу. Критически оценил кровавый опыт французской революции 1847 г. и разочаровался в Западной Европе. Стал считать, что русская деревенская община с ее коллективной собственностью на землю и самоуправлением содержит первичные признаки социализма, который осуществится в России раньше, чем на Западе.
На взгляды Герцена существенное влияние оказали идеи Сен-Симона, Гегеля, Фейербаха, Прудона. Особую важность он видел в практической реализации свободы личности и социальной справедливости. Идеи Герцена развивали последующие поколения русских народников.

5. Достоевский
Достоевский (1821-1881 гг.) – писатель, мыслитель, публицист.
В 1839 г. его отец-помещик за невыносимые притеснения был убит крепостными крестьянам. После получения этого известия у него случился первый приступ эпилепсии.
Сблизился с социалистами. За распространение «преступного» письма Белинского в 1849 г. был арестован и осужден на смертную казнь. Уже выведенный на эшафот для расстрела, получил помилование в виде четырехлетней каторги. После этого у него в сознании наступил перелом – «перерождение убеждений» – и он отошел от «западничества» и революционных идей на позиции «почвенничества».
Делает акцент на том, что западноевропейская цивилизация – вследствие имманентно присущих ей недостатков – не имеет как положительного значения для русского человека, так и достойного места в дальнейшем движении истории.
Через все его творчество красной нитью проходит мучительный вопрос: «Есть ли Бог?» В своих романах он показывает, какое смятение вносит в душу человека отказ от веры в Бога и к каким преступлениям способны придти атеисты, живущие по принципу: «Если Бога нет, то все дозволено». Спасение человечества он видит в христианских идеалах любви, добра и красоты: «Красота спасет мир!» «Христианский гуманизм» Достоевского характеризуется идеей ценности каждой человеческой жизни. «Никакая мировая гармония, никакой рай не могут быть оправданы, если они стоят слезинки хотя бы одного замученного ребенка» .
Принципиальную особенность человеческого бытия Достоевский видел в противоречивости желаний и страстей, раздирающих душу. Особое влияние на мировую культуру и философию оказало мастерски проведенное Достоевским исследование «глубин подсознания» мятущейся человеческой души. Путь к гармонии лежит через смирение и страдание, помогающие человеку пережить нравственный кризис и свободно выбрать идеал единения во Христе, идеал богочеловека. На исследование «глубин подсознания» Достоевского во многом опирался Фрейд. Идеи Достоевского оказали значительное влияние на формулирование В.С. Соловьевым его «Русской идеи» .
При том, что Достоевский не создал систематических философских произведений, он оказал огромное влияние на всю русскую и мировую философию. В XX в. общественное мнение признало Достоевского, как и Ницше, писателем-пророком.

6. Чернышевский
Чернышевский (1828-1889 гг.) – мыслитель, писатель, литературный критик.
Оценил крестьянскую реформу 1861 г. как крепостническую. В 1862 г. был арестован и провел в Петропавловской крепости два года, где написал произведение «Что делать?» Затем был сослан на каторгу и вечное поселение в Сибирь. Умер в Саратове от кровоизлияния в мозг.
Разоблачает русских либералов, стремившихся сохранить монархию. Критикует буржуазную республику, которая не может дать настоящего равенства. Свои надежды, как и Герцен, связывал с крестьянской общиной.
Существенное влияние на него оказали идеи Фейербаха . Выступал с материалистических позиций, не принимая агностицизм. Критиковал этику Гегеля . Считал, что основным источником знания является опыт, ощущения, а практика – это критерий истины.

7. Толстой
Л.Н. Толстой (1828-1910 гг.) – великий русский писатель и мыслитель.
Создал ряд трудов религиозно-философского, этического, педагогического и социально-политического направления, к основным из которых относятся: «Исповедь», «В чем моя вера?» и др. Был противником буржуазного прогресса. Выступал за упразднение государства, церкви, армии, частной собственности и отмену смертной казни. Любое государство – Зло , т.к. это организованное насилие над людьми. Церковь – тоже насилие, т. к. без ведома вмешивается в личную жизнь человека от рождения до смерти. Вместе с тем, Толстой был религиозным, христианским мыслителем. Принимая полностью нравственное учение Христа, он не принимал богословскую догматику: все Евангельские чудеса он принимал как иносказание или поверья.
В 1855 г. Толстой записал в своем дневнике великую мысль об основании новой религии: «Это будет христианство, но очищенное от таинственности. Это будет практическая религия». После 1880 г. его идея воплотилась в жизнь в результате его второго духовного рождения, которое он испытал после душевного перелома.
Толстой становится основателем новой религии «Толстовства» , религии, отвергающей церковь, обряды, мистику. «Между человеком и Богом не должно быть посредников. Надо просто исполнять заповеди Христа. Вот главное в жизни человека!» В 1901 г. за свои взгляды он был отлучен от церкви.
На Толстого оказали влияние идеи Буддизма, Конфуция, Стоицизма, а также Руссо, Шопенгауэра и Славянофилов . Смысл жизни в свободном объединении людей на основе Любви, в слиянии с Богом путем создания в себе разумно-божественного начала. Высшую цель видел в реализации «царства божьего» на земле, поэтому главным в искусстве должна быть не эстетическая идея, а нравственно-религиозная. Его идеалом было возвращение к патриархально-крестьянскому укладу. Науку осуждал за то, что она есть удел богатых. Трагически переживал свое отчуждение от народа.
Творчество и философия Толстого оказали огромное влияние на русское общество и на всю мировую культуру.

8. Федоров
Федоров (1829-1903 гг.) – выдающийся русский религиозный мыслитель и философ-футуролог, деятель библиотековедения, педагог-новатор, один из основоположников русского космизма .
Как внебрачный сын князя Павла Ивановича Гагарина он получил фамилию крестного отца. В 1849 г. по окончании гимназии в Тамбове поступил на юридический факультет Ришельевского лицея в Одессе, проучился там три года, затем был вынужден оставить лицей ввиду смерти дяди Константина Ивановича Гагарина, платившего за обучение. Работал преподавателем истории и географии в уездных городах среднерусской полосы.
Летом 1867 г. Федоров оставил Боровское уездное училище, где он преподавал, и пешком отправился в Москву. В 1869 г. устроился помощником библиотекаря в Чертковской библиотеке, а с 1874 г. в течение 25 лет работал библиотекарем Румянцевского музея, в последние годы жизни - в читальном зале Московского архива Министерства иностранных дел. В Румянцевском музее Федоров первым составил систематический каталог книг. Там же после трех часов дня (время закрытия музея) работал дискуссионный клуб, который посещали многие выдающиеся современники.
Федоров обладал глубокими знаниями, знал в совершенстве ряд европейских и восточных языков . Его именовали «московским Сократом». Главная идея его произведения «Проект» заключается в том, что он мечтал воскресить людей, не желая примириться с гибелью даже одного человека. С помощью науки он намеревался собирать рассеянные молекулы и атомы, чтобы «сложить их в тела отцов». Науке Федоров отводил место рядом с искусством и религией в общем деле объединения человечества, включая и умерших, которые должны в будущем воссоединиться с ныне живущими.
Учение Федорова получило название «философия общего дела» .
Достоевский писал о Федорове: «Он слишком заинтересовал меня. В сущности совершенно согласен с этими мыслями. Их я прочел как бы за свои».
В 1880-1890-х гг. Федоров регулярно общался с Л.Н. Толстым и В.С. Соловьевым.
Толстой говорил: «Я горжусь, что живу в одно время с подобным человеком».
Соловьев писал Федорову: «Прочел я Вашу рукопись с жадностью и наслаждением духа, посвятив этому чтению всю ночь и часть утра, а следующие два дня, субботу и воскресенье, много думал о прочитанном. «Проект» Ваш я принимаю безусловно и без всяких разговоров. Со времени появления христианства Ваш «Проект» есть первое движение вперед человеческого духа по пути Христову. Я со своей стороны могу только признать Вас своим учителем и отцом духовным. Будьте здоровы, дорогой учитель и утешитель».
Федоров вел аскетическую жизнь, старался не владеть никаким имуществом, значительную часть жалования раздавал своим «стипендиатам», от прибавок к жалованию отказывался, всегда ходил пешком. Федоров обладал хорошим здоровьем, но в 1903 г. в сильный декабрьский мороз заболел воспалением легких, что в дальнейшем привело к смерти.

9. Соловьев
В.С. Соловьев (1853-1900 гг.) – выдающийся русский философ, создавший Всеобъемлющую философскую систему, богослов, поэт, литературный критик, публицист, Почетный академик Императорской Академии наук по Разряду изящной словесности, крупнейший представитель русской христианской мысли, стоявший у истоков русского «духовного возрождения» начала XX в.
Соловьев родился в семье известного русского историка, профессора Московского университета Сергея Михайловича Соловьева. По материнской линии он – родственник Григория Сковороды (русского и украинского философа). Владимир был одним из девяти детей и, судя по собственным словам, очень впечатлительным ребенком: «Странным ребенком был я тогда, странные сны я видал». Можно сказать, что «странным ребенком» он оставался всю жизнь.
В 11 лет Соловьев поступил в гимназию, в которой провел семь лет. В 14 лет, как и многие его сверстники, Владимир испытал влияние нигилизма и атеизма, в результате чего выбросил в окно иконы. Позднее раскаялся и обрел веру.
В 16 лет Соловьев увлекся философией Спинозы (по его словам, это была «первая философская любовь»), затем трудами Э. Гартмана и Шопенгауэра, и, в конечном счете, идеями философии откровения Шеллинга.
В 1869 г. по настоянию отца Соловьев поступает в Московский университет на историко-филологический факультет, но вскоре переводится на физико-математический факультет. Затем, разочаровавшись в естествознании, Соловьев возвращается на историко-филологический факультет. В 1874 г. он сдает экстерном государственный экзамен, а затем год проводит в Московской Духовной Академии.
В возрасте 21 года (в 1874 г.) в Петербургском университете Соловьев защищает магистерскую диссертацию «Кризис западной философии. Против позитивистов». В следующем году он уже читает лекции в Московском университете и на Высших женских курсах. Значительным событием в личной и творческой биографии Соловьева была командировка в Англию в 1875 г. для изучения мистической и гностической литературы. В это время его очень интересуют Беме, Парацельс, Сведенборг, каббала, оккультизм и спиритизм. Тогда же у него формируется общий замысел софиологии.
В Англии Соловьеву явилась София (образ Премудрости Божьей и Вечной женственности) и позвала его в Египет. Первое явление Софии Соловьеву произошло в 10-летнем возрасте во время богослужения в период безответной любви. Можно предположить, что в дальнейшем по причине чрезвычайной впечатлительности и романтической натуры женский образ стал вдохновлять его больше, чем реальные женщины (подобно Киркегору).
В 1876 г. Соловьев возвращается в Москву и продолжает читать лекции в Московском университете, но вскоре покидает его в результате существующих в профессорской среде противоречий. В 1877 г. его приглашают в Петербург на службу в Ученом Комитете Народного Просвещения.
В 1880 г. Соловьев защищает докторскую диссертацию «Критика отвлеченных начал». Но кафедры после этого он так и не получил, оставшись приват-доцентом. Лекции его пользовались огромной популярностью, особенно «Чтения о богочеловечестве». На них, как и на защите докторской диссертации Соловьева, присутствовал Достоевский.
В 1881 г. после убийства народовольцами Александра II Соловьев осудил цареубийц, но призвал Александра III помиловать их – исходя из идеалов христианской нравственности. На это последовало соответствующее внушение, после чего Соловьев подал в отставку и уже нигде не служил до самой смерти.
Философские взгляды Соловьева носили религиозный характер. Он критиковал Канта и Гегеля за то, что они много времени отводили Разуму и недостаточно внимания Вере. Высшей целью умственного развития считал синтез Науки, Философии и Религии, в котором наука и философия должны подчиняться Богословию. Пытался сблизить различные культуры – античную, средневековую, восточную и западноевропейскую. Он выдвинул ряд идей, определивших в дальнейшем развитие русского религиозного Возрождения. Это идеи воссоединения церквей Запада и Востока. Особую роль видел в исторической миссии русского народа. Выступал за универсальную религию – Христианство, за союз православной и католической религий.
«Философия всеединства» Соловьева явилась вершиной русской идеалистической философии XIX в. и оказала громадное влияние на всю русскую идеалистическую философию и культуру «серебряного века». Его учение можно охарактеризовать как объективный идеализм с элементами пантеизма. На его взгляды существенное влияние оказала склонность к мистике и личный мистический опыт. Несколько раз в жизни у него были видения Софии, образ которой играл ключевую роль в его философском учении. На его представление о Софии заметное влияние оказал мистицизм Беме и каббалистическая литература.
Соловьев утверждает, что исходное первоначало бытия – это Сущее, Бог или Абсолют, причем трактует это первоначало в духе неоплатонизма и каббалы как положительное Ничто.
Соловьев следует Ницше, который видел в разделении субъекта и объекта (в пантеизме «должно иметь место их совпадение») главный порок всей послесократовской философии.
Понятие «Русской идеи», введенное Соловьевым в 1887 г., стало предметом широчайшего обсуждения в кругах русской интеллигенции.
В 1890-е годы разочарование в русском обществе и в российской государственности привело Соловьева к сомнению в теократическом идеале, при создании которого судьба России и ее мессианское назначение играли большую роль. Соловьев находится перед выбором: теократия или конституция. В публицистических статьях он обращался к защите прав личности и свободе совести, поддерживал идеи о насильственной смене правительства. Отказ от теократической утопии много значил для мыслителя. Трубецкой Е.Н. заметил: «Не подлежит сомнению, что крушение теократии – есть крупный шаг вперед в духовном развитии Соловьева».
В эти годы Соловьев много работает как литературный критик, пишет трактаты по философии, этике и эстетике – «Смысл любви» (1892-1894 гг.), который относится к Великим книгам; «Жизненная драма Платона» (1898 г.); «Теоретическая философия» (1897-1899 гг.); создает свой основной труд в области нравственной философии – «Оправдание добра» (1894-1899 гг.).
В конце концов Соловьев становится глубоко верующим человеком. И приходит к выводу, что только благодаря Вере в Христа человечество способно возродиться. Человек – это вершина творения. Идеально совершенным человеком является Иисус Христос, Богочеловек, единение Логоса и Софии.
Соловьев – один из основателей первых русских философских обществ – «Московского психологического общества» и «Петербургского психологического общества», а также первого русского философского журнала.
Соловьев обладал большой эрудицией, замечательной одаренностью, личной глубиной и отменным остроумием, вследствие чего имел много друзей. Он поддерживал дружеские отношения с самыми яркими представителями старших поколений – с Аксаковыми, Страховым, Стасюлевичем, Полонским, Случевским, Л. Толстым и многими другими, в отличие от представителей собственного и более молодого поколений. Соловьев был безжалостным критиком толстовского непротивления и пацифизма, а с Достоевским и Фетом его связывала глубокая дружба.
Непонимание философских взглядов Соловьева со стороны его современников определило отсутствие преемников его главной идеи – веры в «красоту как ощутительную форму добра и истины». Блок не принял в философии Соловьева именно христианской веры. Даже Вяч. Иванов, наиболее близкий преемник и бережный наследник идей Соловьева, не принимал их полностью.
Несмотря на это, Соловьев сыграл определяющую роль в творческом становлении Мережковского и Гиппиус и оказал влияние на религиозную философию Бердяева, Булгакова, Флоренского, Франка, С.Н. и Е.Н. Трубецких, а также на творчество поэтов-символистов – Вяч. Иванова, Белого, Блока и др.
В дальнейшем стало очевидным то, что вся религиозная философия «серебряного века» основана на идеях Соловьева и Достоевского, также как русская литература – на гоголевской «Шинели».
Соловьев писал: «В настоящее время существуют три модные идеи:
– экономический материализм К. Маркса – обращен на текущее и насущное;
– отвлеченный морализм Л. Толстого – захватывает отчасти и завтрашний день;
– демонизм сверхчеловека Ф. Ницше – выступит послезавтра и далее.
Я считаю последнюю самою интересною из трех. Несмотря на это, дурная сторона ницшеанства бросается в глаза. Презрение к слабому и больному человечеству, языческий взгляд на силу и красоту, присвоение себе заранее какого-то сверхчеловеческого значения.
Избранному меньшинству «лучших» позволено все, т. к. их воля есть верховный закон для прочих – вот очевидное заблуждение ницшеанства».
Соловьев умер в 1900 г. в возрасте 47 лет в подмосковном имении князей Трубецких «Узкое» (ныне район Москвы).

10. Плеханов
Плеханов (1856-1918 гг.) – крупный философ-материалист, энциклопедически образованный ученый, публицист, первый теоретик и пропагандист Марксизма в России, теоретик народничества. Автор многочисленных работ по философии, социологии, эстетике, этике и истории общественной мысли России.
Учился в горном институте в Петербурге. Там он познакомился с бунтарями-народниками и начал пропаганду в кружках рабочих. Являлся одним из организаторов первой в России политической демонстрации 6 декабря 1876 г.
Входил в число основателей РСДРП и газеты «Искра». Окончил с золотой медалью военную гимназию в Воронеже. В 1876 г. вступил в народническую организацию «Земля и воля», став в дальнейшем одним из ее руководителей. В 1880 г. эмигрировал в Швейцарию.
В 1882 г. перевел на русский язык «Манифест Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса. В 1883 г. основал первую российскую марксистскую организацию – группу «Освобождение труда».
В дальнейшем организовал антибольшевистскую группу в России и выступил против Ленина по важнейшим политическим вопросам марксизма. К Октябрьской революции отнесся крайне отрицательно, увидев в ней «нарушение всех исторических законов».
Важной особенностью философского творчества Плеханова, характеризующей его как оригинального мыслителя и продолжателя марксистского учения, является то, что он развивал марксизм в борьбе с теми, кто, по его мнению, фальсифицирует и ревизует это учение.
Определяя статус исторического материализма в системе общественных наук, он отождествляет его с общесоциологической теорией марксизма. Исторический материализм Плеханов рассматривал как общую методологию для всех общественных наук, подразумевая под этим использование тех принципов, на которые опирается учение Маркса.
Анализируя ход общественного развития, Плеханов отстаивал марксистский тезис о решающей роли производительных сил, являющихся основой общественных отношений и одновременно движущими силами исторического процесса.
Противоречивый характер исторического процесса, обусловленный характером развития способа производства, требовал более детального анализа сути этих противоречий и их разрешения. В решении этой проблемы на теоретическом уровне Плеханову принадлежит несомненная заслуга.
Плеханов подверг критике взгляды сторонников экономического материализма, утверждавших, что общественное развитие совершается в рамках одних производительных сил. В работах «Социализм и политическая борьба», «Наши разногласия», «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» Плеханов убедительно раскрывает огромную роль активной, творческой деятельности людей в деле ускорения исторического процесса. Не только базис, но, в свою очередь, производственные отношения и надстройка оказывают большое влияние на ход человеческой истории.
Анализ диалектики взаимодействия объективных условий и субъективного фактора, а также базиса и надстройки Плехановым содействовал развитию марксистской философии, т. к. в его трудах исследовались механизмы влияния экономического базиса на надстройку. В своих сочинениях мыслителю удалось внести вклад в освещение проблем общественного сознания. Плеханов показывает зависимость форм общественного сознания от общественного бытия и в то же время обращает внимание на их относительную самостоятельность. Ему удалось продемонстрировать зависимость правового, морального и эстетического сознания от экономического положения его носителей. Он показывает, что политика, мораль, право и искусство выражают интересы классов.
В труде «К вопросу о роли личности в истории» Плехановым был дан образец материалистического решения проблемы роли выдающихся людей в истории общества. При этом он подчеркивал, что личности становятся великими тогда, когда они в своих действиях выражают объективную необходимость, имеющую место в ходе истории.
Вкладом Плеханова в философию является анализ классового характера общественной идеологии. Именно интересы класса определяют и формируют его идеологию.
Противоречивым является подход Плеханова к анализу социальной революции. В начале своей деятельности он придерживался марксистского положения о социальной революции как законе исторического развития. В дальнейшем его взгляды на движущие силы революции и условия ее осуществления меняются. Теоретически допуская необходимость социальной революции, по существу Плеханов выступал за примирение классовых интересов. Применительно к России он абсолютизировал необходимость созревания объективных предпосылок, т. е. уровня экономического развития, недооценивал решимость рабочего класса и крестьянства к социальным изменениям, отводя им пассивную роль, и возводил на роль гегемона стихийного исторического процесса буржуазию.
Таким образом, несмотря на некоторые расхождения с классической марксистской теорией, Плеханов является одним из крупнейших продолжателей и пропагандистов марксизма в России.

11. Ленин
Ленин (1870-1924 гг.) – мыслитель, политический деятель революционного движения, теоретик марксизма, профессиональный революционер.
Его сочинения отличаются особым стилем сочетания аргументов с резкой критикой оппонента. Развивал идеи классовой борьбы, установления Диктатуры пролетариата и ликвидации частной собственности.
Ленин чрезмерно политизировал философию, следствием чего стали высылка из России в 1922 г. многих выдающихся философов, усиление догматизации марксистско-ленинской философии и ее самоизоляция от мировой философской мысли. Бердяев писал, что «в конце концов, Ленин потерял различие между добром и злом, допуская обман, ложь, насилие, жестокость».
Ленин боролся против идеализма во всех его проявлениях. Утверждал, что существует тесная связь между Агностицизмом и Религией.
Ленинизм – идейно-политическое течение, которое теоретически ориентирует на преодоление бедности и безработицы, а практически использует непримиримую стратегию и тактику террора, экспорта революции и т. д.
Основные работы: «Материализм и эмпириокритицизм» (критика философии Маха); «Государство и революция»; «Философские тетради»; «О значении воинствующего материализма»; «К вопросу о диалектике» и др.

12. Булгаков
С.Н. Булгаков (1871-1944 гг.) – крупный русский религиозный философ, экономист и публицист, член Второй Государственной думы.
Родился в Орловской губернии в семье священника. Окончил Московский университет. В 1911 г. в знак протеста против ущемления прав университетской автономии вместе с другими профессорами подал в отставку. В 1918 г. принял священство. В 1922 г. вместе со многими другими писателями и учеными был выслан из СССР. В 1925-1944 гг. – профессор Богословского института в Париже.
В 1890-е годы, будучи марксистом, Булгаков выступил с критикой учения Маркса по аграрному вопросу, считая наиболее приемлемым в сельском хозяйстве мелкое производство, а не его концентрацию.
Увлекшись философией Соловьева, отказывается от идей марксизма и становится приверженцем «философии всеединства», идеализма, а позднее и религиозной философии. Противопоставляет марксизм и религию: «Христианство побуждает личность, заставляет человека ощущать в себе бессмертный дух, социализм же его обезличивает. Марксизм упраздняет индивидуальность и превращает человеческое общество в муравейник или пчелиный улей».
Интересны оригинальные идеи Булгакова о язычестве, иудаизме и христианстве: «Заслуживает особого внимания одна отличительная черта язычества, именно то, что в его пантеоне присутствуют божества не только мужские, но и женские, и вообще божество имеет пол. Почитание богинь и наличность половых элементов в божестве обычно воспринимается как религиозная мерзость. Таково было еще отношение в Ветхом Завете: борьба с культами женских божеств занимала видное место в проповеди пророков. Не менее непримиримы оказались здесь и христианские апологеты, которым следуют и нынешние богословы.
Отношение Ветхого Завета к язычеству было чрезвычайно непримиримым. Даже область постижения язычества иудаизму была запрещена. Самим апостолам в начале их проповеди пришлось преодолевать в себе самих предубеждение против «необрезанных». Такое отношение к язычеству унаследовали от иудейства и христиане вплоть до сегодняшнего дня. Христиане смотрят на язычество глазами иудейства, хотя на христианстве уже не лежит того запрещения, какое содержалось в ветхозаветной религии».
Подобно Соловьеву Булгаков стремился соединить богословие, философию и науку. Под влиянием Флоренского он увлекся проблемами софиологии. Центральное место в его философии заняли вопросы «космологии», в т. ч. разработка таких понятий, как «мировая душа» и «София».

13. Бердяев
Бердяев (1874-1948 гг.) – религиозный философ, крупнейший мыслитель XX в., наиболее известный русский философ в мире.
На его духовную жизнь сильное влияние оказали три русские революции: болезненно встретил революцию 1905 г., Февральскую революцию в целом одобрил, Октябрьскую революцию не принял, отказавшись к этому времени от увлечения марксизмом. Большое влияние на Бердяева оказали Хомяков, Достоевский, Соловьев. Дружил с Мережковским.
Бердяев дважды был арестован – в 1920 г., однако после допроса лично Дзержинским был отпущен, и в 1922 г., после чего вместе с группой других философов был выслан из России. В эмиграции Бердяев окончательно становится противником идей марксизма и приверженцем идеализма, а затем и теории «нового религиозного сознания».
«Человек имеет бо?льшую ценность, чем общество. Государство, нация, Бог хочет помочь человеку своей любовью и стремится добиться единства любви и свободы, что должно преобразовать мир. Революция – это крайняя степень проявления хаоса».
Бердяев полностью разделяет идею, получившую свое философское выражение в этике Руссо и Канта и широко распространенную в современной западной философии: «к человеку нельзя относиться как к средству, он может быть только целью».
Многие философские высказывания Бердяева представляют значительный интерес:
– «Смерть есть самый важный факт человеческой жизни, и человек не может достойно жить, не определив свое отношение к смерти»;
– «Личность не может реализовывать полноту своей жизни при замкнутости в себе»;
– «Задача философии – найти наиболее совершенную формулировку истины, увиденной в интуиции, и синтезировать формулы»;
– «Есть глубокое различие в первоначальном отношении к Богу и Христу в католицизме и в православии. Для католического Запада Христос объект. Он – вне человеческой души. Он объект влюбленности и подражания. Для православного Востока Христос – субъект, он внутри человеческой души. Душа принимает Христа внутрь себя, вглубь своего сердца. Здесь невозможна влюбленность в Христа и подражание Ему»;
– «Магию необходимо отличать от мистики. Мистика духовна. Она есть богообщение. Магия – почти материалистична и относится к астральному плану. Магия – это природообщение. Мистика – в сфере свободы. Магия – в сфере необходимости. Магия есть действие над природой и власть над природой через познание ее тайн. Магия имеет глубокое родство с естествознанием и техникой».
Большое внимание Бердяев уделяет будущему России: «Самим Богом предназначено, чтобы Россия стала великим целостным единством Востока и Запада». Все беды России от неправильного соотношения мужского и женского начал. На Западе католицизм воспитал дисциплину духа, что определило преобладание мужского начала. «Русская же душа осталась не освобожденной, она не осознала каких-либо пределов и простиралась беспредельно. Она требует всего или ничего, и поэтому неспособна воздвигать половинчатое царство культуры».
Бердяев первым провел исследование практически всей истории русской философии – от Чаадаева до Ленина («Истоки и смысл русского коммунизма», «Русская идея»).
В эмиграции Бердяев занимал патриотическую позицию и непрестанно осуществлял связь русской и европейской философской мысли.
У Бердяева не было непосредственных учеников, но его идеями интересовался широкий круг общественности. Уже при жизни он приобрел мировую славу. Он был первым из русских мыслителей, к которому с почитанием относились и в Европе. В Кембриджском университете ему присвоили почетный титул доктора за теологические изыскания, который до этого присваивался только Фоме Аквинскому. Бердяев отказался от выдвижения на Нобелевскую премию.
Его сочинения переведены на многие языки. При том, что труды Соловьева В. С. также переведены на многие языки, но его гораздо меньше знают, чем Бердяева. В западных философских кругах некоторые считают Бердяева гением, видя в нем самого яркого представителя религиозного экзистенциализма.
Как только в России перестали действовать идеологические запреты, идеи Бердяева вернулись в интеллектуальную жизнь России: его книги издаются огромными тиражами, его имя упоминается в тысячах статей, его философия является предметом университетских лекций. У идей Бердяева оказалась долгая жизнь, они стали неотъемлемой частью русской культуры.

14. Флоренский
Флоренский (1882-1943 гг.) – религиозный мыслитель и ученый-энциклопедист.
Развивал идеи «философии всеединства» Соловьева. Учился на математическом и философском факультетах Московского университета, а также в Московской духовной академии. В 1911 г. принял священство. После революции как инженер занимал ответственную должность в комиссии по электрификации. Занимался живописью, был полиглотом, изобретателем. Написал несколько работ по математике и электротехнике. Флоренского называли «русским Леонардо да Винчи».
В 30-е годы был арестован и сослан на Соловки, где и погиб.
Свои мысли Флоренский излагает на основе религиозного опыта: «Истину нельзя найти с помощью слепой интуиции. Подлинная истина возможна только на небе, а на земле мы имеем лишь множество истин. Любовь возможна лишь при участии божественной силы, т. к. мы любим только в Боге и через Бога». Для Флоренского София – это вселенская реальность, которая представляет собой «четвертую ипостась», понимаемую многогранно.
Философские взгляды Флоренского характеризуются стремлением совместить истины науки и религиозной веры. Свою философскую систему он назвал «конкретной метафизикой» и рассматривал как ступень к будущему целостному мировоззрению, которое синтезировало бы Интуицию и Рассудок, Разум и Веру, Философию и Богословие, Науку и Искусство.

15. Ильин
Ильин (1883-1954 гг.) – выдающийся мыслитель, теоретик и историк культуры и религии.
Окончил юридический факультет Московского университета. После учебы в Германии и Франции преподавал в Московском университете. В 1922 г. был выслан из России. Жил в Берлине. С приходом к власти нацистов был лишен права преподавать и публиковаться. Последние годы жил в Цюрихе.
По политическим убеждениям Ильин является монархистом. Обосновывал идеи самодержавной монархии как идеальный тип правового государства и «либерального консерватизма». Русская идея – есть идея сердца. Сердца, созерцающего свободно и предметно, и передающего свое видение Воле для действия, и Мысли – для осознания слова. В работе «О сопротивлении злу силою» критикует учение Л. Толстого о непротивлении.
Значительный интерес представляют философские высказывания Ильина о социальном равенстве и справедливости:
– «Однажды все народы поймут, что социализм и коммунизм ведут не к справедливости, а к новому неравенству и что равенство и справедливость совсем не одно и то же. Люди от природы не равны: они отличаются друг от друга полом и возрастом; здоровьем, ростом и силою; зрением, вкусом, слухом и обонянием; красотой и привлекательностью; телесными умениями и душевными способностями – сердцем и умом, волею и фантазией, памятью и талантами, добротою и злобой, совестью и бессовестностью, образованностью и необразованностью, честностью, храбростью и опытом»;
– «Уравнять всех и во всем – несправедливо, глупо и вредно. Бывают верные, справедливые неравенства (т. е. преимущества – привилегии, послабления, ограждения), но бывают и неверные. И вот люди, возмущаясь чужими неверными привилегиями, начинают восставать против всяких привилегий вообще и требовать всеобщего равенства. Это требование несправедливо, т. к. приводит всех к единому знаменателю. От коммунистического равенства русские люди становились полубольными, оборванцами, нищими и невеждами – они все теряли и не выигрывали ничего»;
– «Справедливость не только не требует равнения, а наоборот: она требует жизненно верного неравенства. Надо обходиться с людьми не так, как если бы они были одинаковыми от природы, но так, как этого требуют их действительные свойства, качества и дела – и это будет справедливо»;
– «Надо предоставлять хорошим людям (честным, умным, талантливым, бескорыстным) больше прав и творческих возможностей, нежели плохим (бесчестным, глупым, бездарным, жадным) – и это будет справедливо»;
– «Надо возлагать на людей различные обязанности и бремена: на сильных, богатых и здоровых – бо?льшие, а на слабых, больных, бедных – меньшие – и это будет справедливо»;
– «Равенство – однообразно!»

16. Лосев
Лосев (1893-1988 гг.) – философ, историк философии, филолог.
Окончил Московский университет. Одновременно получил музыкальное образование. После революции преподавал философию в Москве и Нижнем Новгороде, а также был профессором в Московской консерватории и в Академии художеств.
В 1927 г. вышла его книга «Философия имени», в которой он всесторонне рассматривает проблемы, связанные с философией Имени. Лосев утверждал, что человек без имени «антисоциален», с именем же темный и глухой мир оживает.
В 1930 г. в связи с публикацией «Диалектики мифа» началось политическое преследование мыслителя. Лосев был объявлен классовым врагом, арестован и отправлен на строительство Беломорканала.
Труды Лосева начали публиковаться только после смерти Сталина. Всего опубликовано более 400 научных работ, включая восьмитомную «Историю античной эстетики».
V. Даты (годы) рождения русских философов

VI. Краткие биографические данные некоторых русских философов

Философ/место рождения	Образование	Деятельность до Октябрьской революции	Деятельность после Октябрьской революции, последние годы жизни
Бердяев / Киев	Казанский университет Св. Владимира	Принимал участие в организации Религиозно-философского общества памяти Соловьева. Создал Вольную академию духовной культуры. Профессор Московского университета.	В 1921 г. арестован. В 1922 г. выслан из страны. Умер в своем доме в Париже.
Булгаков / Орловская губерния		Участвовал во множестве начинаний по религиозно-философскому возрождению.	В 1918 г. принял священство (отец Сергий). В 1922 г. выслан из страны. Профессор Русского научного института в Праге. Глава Православного богословского института в Париже. Умер от рака горла в Париже.
Иванов Вяч. / Москва		Доктор истории, читал лекции в Парижской Высшей школе общественных наук. Преподавал историю греческой литературы на Раевских женских курсах.	После революции читал лекции по истории литературы и театра и по поэтике в разных учреждениях. Последние десятилетия провел в Италии.
Ильин / Москва	Юридический факультет Московского университета	Читал лекции на Высших женских юридических курсах и в Московском университете. Действительный член Института научной философии.	В 1922 г. выслан из страны. С 1923 г. – Профессор Русского научного института в Берлине. Умер под Цюрихом.
Карсавин / С-Петербург		Профессор Петербургского университета. После высылки из страны принимал участие в деятельности Религиозно-философской академии, созданной Бердяевым.	В 1922 г. выслан из страны. С 1927 г. преподавал историю в университетах Литвы. Директор Исторического музея в Вильнюсе. В 1947 г. арестован, сослан на Урал. Умер в инвалидном лагере в Коми АССР от туберкулеза.
Лосев / Новочеркасск	Историко-филологический факультет Московского университета по двум отделениям: философии и классической филологии	Одновременно получил музыкальное образование. Профессор Московской консерватории и Академии художеств.	После революции преподавал философию в Москве и Нижнем Новгороде. В 1930 г. подвергся политическому преследованию, арестован и отправлен на строительство Беломорканала. Начал печататься только после смерти Сталина. Опубликовал более 400 научных работ, включая восьмитомную «Историю античной эстетики».
Лосский / Витебская губерния	Физико-математический и историко-филологический факультеты Петербургского университета
Мережковский / С-Петербург	Историко-филологический факультет Петербургского университета	Один из организаторов Религиозно-философского общества.	В 1920 г. покинул Россию, жил в Париже. Писал романы, стихи и статьи в антисоветском духе. Скоропостижно скончался в Париже от кровоизлияния в мозг
Соловьев / Москва	Историко-филологический факультет Московского университета	Доктор философии. Преподавал в Московском и Петербургском университетах. Вынужден был уйти в отставку после публичной речи в защиту революционеров на судебном процессе, связанном с убийством Александра II. С 1888 г. занимался литературно-публицистической деятельностью.	Умер в Подмосковье от склероза артерий, цирроза почек, а также полного истощения организма.
Сорокин / Вологодская губерния		Читал курс по философии, праву, психологии, эстетике в Петербургском университете. Секретарь Керенского. Профессор кафедры социологии. Выдающийся социолог России.	После революции трижды был арестован. В 1922 г. выслан из страны. Читал лекции в Парижском университете. С 1930 г. Профессор Гарвардского университета. С 1964 г. – Президент Американской социологической ассоциации. В США считается «социологом №1».
Струве / Пермь	Юридический факультет Петербургского университета	Почетный доктор права Кембриджского университета, академик РАН. Организатор партии кадетов, депутат Государственной думы.	После революции – идеолог белого движения, член правительства Врангеля. Эмигрировал из России. Преподавал в Пражском и Белградском университетах. Умер в Париже.
Флоренский / Азербайджан	Физико-математический и историко-филологический факультеты Московского Университета, Московская духовная Академия	Преподавал философские дисциплины в Академии. В 1911 г. принял священство.	Принимал участие в создании плана ГОЭЛРО. В 1928 г. отправлен в ссылку, но в том же году отпущен благодаря участию Пешковой. В 1933 г. осужден на 10 лет. Содержался в Соловецком лагере. Расстрелян в 1937 г.
Франк / Москва	Юридический факультет Московского университета	Заведовал кафедрой философии в Саратовском, а затем – в Московском университетах.	В 1922 г. выслан из страны. Умер в Лондоне.

Список использованных источников

1. Бердяев Николай. «Русская идея» — М.: «АСТ»/«Астрель»/ «Полиграфиздат», 2010.
2. Соловьев В. С. «Смысл любви» — М.: «Директ-Медиа», 2008.
3. Соловьев В. С. «Стихотворения. Эстетика. Литературная критика» — М.: «Книга», 1990.
4. Гриненко Г. В. «История философии» — М.: «Юрайт», 2007.
5. Анишкин В. Г., Шманева Л. В. «Великие мыслители» — Ростов-на-Дону: «Феникс», 2007.
6. «Энциклопедия мудрости» — Тверь: «РООСА», 2007.
7. Абрамов Ю. А., Демин В.Н. «Сто великих книг» — М: «Вече», 2009.
8. «Философия серебряного века» — СПб.: «Паритет», 2009.
9. Волкогонова О. Д. «Н. А. Бердяев: Интеллектуальная биография» — М.: МГУ, 2001.
10. Титаренко С. А. «Н. Бердяев» — М.: «МарТ», 2005.

Ру́сская филосо́фия - собирательное название философского наследия русских мыслителей.

Историография [ | ]

В историографии нет единого мнения касательно истоков русской философии, её периодизации и её культурного значения. Исторические границы русской философии напрямую зависят от того философского содержания, которое усматривает в русской интеллектуальной истории конкретный исследователь. Традиционно с XIX века выделяют «допетровский/древнерусский» и «послепетровский/просвещенческий» этапы развития русской философии. В современной историографии также выделяют третий, «советский», период. Отталкиваясь от религиозной мысли архимандрит Гавриил - первый историк русской философии - усматривал её истоки в дидактическом «Поучении» Владимира Мономаха , тем самым он напрямую возводил русскую философию к традиционным древнерусским книжникам. Ряд крупных историков русской философии, однако, склонен рассматривать философию в более строгих границах: русская философия оформляется как самостоятельное явление, таким образом, в эпоху Петра Великого .

Сведение русской философии к просвещенческой парадигме неоднократно подвергалось критике в виду редуктивизации русского философского наследия прежних эпох. Дискуссии об истоках и границах русской философии не утихают по сей день, хотя в большинстве современных историко-философских очерков русская философия рассматривается как явление русской интеллектуальной культуры уходящее корнями в богословско-дидактическую литературу Древней Руси (к числу первых русских философов относят Климента Смолятича , Кирика Новгородца , Кирилла Туровского и др.).

Проф. Нина Дмитриева отмечает, что «русская философская мысль вплоть до рубежа XIX-XX веков развивалась главным образом в русле литературной критики и публицистики при преимущественном внимании к злободневным социально-политическим и этическим вопросам. А в последние десятилетия XIX века тон в академической и так называемой вольной философии стали все больше задавать мыслители мистико-религиозного толка» .

Как отмечает в своём труде «История русской духовной культуры» (Омск, 2015) профессор, д-р ист. наук Н. В. Воробьева, современные исследователи постулируют отсутствие оригинальной национальной славяно-русской философской системы, полагая систему русской философии как явление Нового времени .

Основные школы и направления [ | ]

К числу основных направлений русской философии можно отнести:

1. Западничество и либерализм
2. Славянофильство и почвенничество

Истоки русской философии [ | ]

Философская мысль в Древнерусском государстве (XI-XIII вв.) [ | ]

Существование древнерусской философии дискуссионно. Одни исследователи (П. Д. Лескин, 2006) признавали факт её существования , другие отрицали, утверждая лишь наличие философских идей и проблематики в древнерусской литературе . Философские мысли «еллинских мудрецов» попадали в древнерусскую литературу из переводных источников. В рамках религиозного мировоззрения решался вопрос о природе человека (Изборник Святослава , Кирилл Туровский , Нил Сорский), государственной власти (Иосиф Волоцкий) и общечеловеческих ценностях («Слово о законе и благодати » митрополита Иллариона , который иногда называется «первым древнерусским философом» ). Этический идеал содержится в Поучении Владимира Мономаха . «Повесть временных лет» помимо историософии (этногенез как кара за Вавилонскую башню) содержит и элементы религиозной философии: разрабатываются понятия собьства (ипостаси), плоти (материи), зрака (формы), хотения (желания) и мечтания (воображения). Также в древнерусском государстве широкое хождение имела переводная литература византийских философских памятников, важнейшими из которых были сборник изречений «Пчела» и «Диоптра» Филиппа Пустынника. Среди наиболее известных авторов, оставивших философски значимые труды, следует назвать Владимира Мономаха , Феодосия Печерского , Клима Смолятича , Кирика Новгородца , Кирилла Туровского и Даниила Заточника .

Философская проблематика в трудах русских книжников XIV-XVII веков [ | ]

Иосиф Волоцкий и Нил Сорский

Широкая полемика развернулась между последователями Иосифа из Волоколамска (в миру - Ивана Санина), прозванными «иосифлянами», и Нила Сорского (в миру - Николая Майкова), прозванными «заволжскими старцами», или «нестяжателями». Центральный вопрос, волновавший полемистов, был связан с ролью церкви в государстве и значением её земельных владений и убранства. К философии проблема убранства церквей и земельных угодий прямого отношения не имела, однако послужила толчком для рассмотрения проблем церковных владений в плоскости библейской и свято-отеческой литературы (в полемике цитируется Григорий Синаит и Симеон Новый Богослов , Иоанн Лествичник , Исаак Сирин , Иоанн Кассиан Римлянин , Нил Синайский , Василий Великий и др.). и привело, в конечном счёте, к постановке вопроса о значении связи между верой и властью, получившей на русской почве разрешение в идее «харизмы» властителя. Дальнейшее развитие эта философская проблема получила в эпистолярном наследии Ивана Грозного и князя Курбского, в «Слове о воеводе Дракуле» Фёдора Курицына , а также в послании Ивана Пересветова. Помимо этого Иосиф Волоцкий и Нил Сорский вошли в историю в ходе борьбы с ерясями жидовствующих и стригольников, распространившихся в Новгородской земле (прежде всего, в самом Новгороде и во Пскове). С распространением ереси жидовствующих в русской интеллектуальной среде стали появляться произведения псевдо-Аристотеля. Положения стригольников по своему духу были близки гусситам. В этой связи возникает потребность не только в аргументах свято-отеческой литературы, но и памятниках латинской схоластической учёности, которые стал переводить участник «геннадиевского кружка» Дмитрий Герасимов, известный также как Дмитрий Схоластик. Примечательно, что реакция на еретиков со стороны Иосифа Волоцкого и Нила Сорского также кардинально разнилась: Иосиф Волоцкий настаивал на уничтожении еретиков, по Иосифу нужно «наносить им раны, освящая тем свою руку», в то время как Нил Сорский и Вассиан Патрикеев настаивали на необходимости увещевания, борьбы словом, а не мечом. Полемика между иосифлянами и нестяжателями стала важным примером напряжения между властью и вольнодумцами в Русском государстве, в дальнейшем вновь и вновь возникающего в истории русской философии, неоднократно подпадавшей под запрет.

Геннадиевский кружок Философия в кругу спротивномудрствующих Острожская школа

Важную роль в формировании русской философии сыграла Острожская школа, основанная князем Константином Острожским в его владениях в Остроге с целью укрепления православной веры и повышения качества трудов православного духовенства в полемике с униатами. В Острожской школе большое внимание уделялось изучению языков: древнегреческого, латинского и старославянского. При школе действовала типография, в которой служили Иван Фёдоров и Пётр Тимофеев . В развитии школы также принимал участие князь Андрей Курбский . Наряду с богословской литературой, в Острожской школе изучалась схоластическая философия. Так Виталий Дубенский составил в Уневском монастыре флорилегий «Диоптра, или Зеркало и отражение жизни человеческой на том свете». Среди выпускников академии были: автор «Грамматики» Мелетий Смотрицкий (сын первого ректора), архимандрит Киево-Печерской лавры, основатель Лаврского печатного двора Елисей Плетенецкий , писатель-полемист, философ, автор «Апокрисиса» Христофор Филалет и многие другие. Деятельность Острожской школы предопределила направленность философских и богословских курсов в Киево-Могилянской и Московской славяно-греко-латинской академиях.

Пётр Могила и Киевская коллегия Ртищевская школа Московская славяно-греко-латинская академия

Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев и братья Лихуды. Феофилакт Лопатинский. Палладий Роговский.

Философия в Смоленском коллегиуме

Гедеон Вишневский.

Русская философия XVIII века [ | ]

Реформы Петра I способствовали ограничению власти церкви и проникновению в Россию западной философии посредством формируемой системы высшего образования. Самым популярным западным новшеством стал деизм , приверженцами которого стали такие ключевые мыслители русского Просвещения как Михаил Ломоносов и Александр Радищев . Именно в этот момент на русскую почву попадают атомизм и сенсуализм . Практически идеи деизма выражались в антиклерикализме и обоснованию подчинения духовной власти светской, за что ратовала ещё учёная дружина Петра I. Также философия русского просвещения адаптировала многие идеи масонства (Николай Новиков). Григорий Теплов составляет один из первых русских философских словарей .

Феофан Прокопович и Стефан Яворский. Михаил Ломоносов. «Разговор двух приятелей» Василия Татищева. «Детская философия» Андрея Болотова. Григорий Сковорода. «Знания, касающиеся вообще до философии» Григория Теплова. «О человеке, о его смертности и бессмертии» Александра Радищева. Русские мартинисты и «внутренние христиане».

Русская философия XIX века [ | ]

В начале XIX века в России появляется шеллингианство . В 1823 году создается Общество любомудрия .

• Петр Чаадаев - стоял у истоков оригинальной философии, задал вопрос о смысле России как отдельной цивилизации. В остальном он повторял старые идеи о механистическом устройстве мира и провиденциальном характере истории.
• Алексей Хомяков - славянофил , считал неудовлетворительным решение о смысле России, отстаивал идеи соборности .
• Иван Киреевский - славянофил , отстаивал идеал допетровской патриархальной Руси.
• Константин Аксаков - провел различение между страной и государством.
• Фёдор Достоевский заявил о «русской идее » и необходимости восстановления связи «образованного общества» с народом на основе национальной «почвы».

Философия всеединства В. С. Соловьёва [ | ]

Религиозная философия XX века [ | ]

В XX веке в связи с драматическими событиями русской истории происходит разделение русской философии на русский марксизм и философию русского зарубежья . Часть философов была выслана за границу, но часть осталась в Советской России: Павел Флоренский и его ученик Алексей Лосев . Через последнего традиции русской философии были возрождены в Советской России, поскольку от него духовное преемство получили С.С. Аверинцев и В.В. Бибихин

Экзистенциализм Н. А. Бердяева [ | ]

Важнейшее место в русской философской мысли первой половины XX века занимает творчество Николая Александровича Бердяева (1874-1948), наиболее яркого представителя русского экзистенциализма . В начале своего пути Бердяев придерживался марксистских взглядов, участвуя в антиправительственных демонстрациях и ведя переписку с одним из лидеров германской социал-демократии Карлом Каутским . Однако вскоре молодой философ и мыслитель отошёл от марксизма, став одним из наиболее обстоятельных критиков этого учения.

Бердяев называет основной противоположностью, которая должна развиваться в мировоззрении философа, противоположность между духом и природой. Дух есть субъект, жизнь, творчество и свобода, природа - объект, вещь, необходимость и неподвижность. Познание духа достигается посредством опыта. Бог есть дух. Те из людей, кто имел духовный опыт и опыт творчества, не нуждаются в рациональном доказательстве существования Бога. По своей сути божество иррационально и сверхрационально.

Развивая в своем учении тему творчества и духовности, Бердяев уделяет огромное внимание идее свободы, в которой раскрывается связь между Богом, Вселенной и человеком. Он различает три вида свободы: первичную иррациональную свободу, то есть произвольность; рациональную свободу, то есть исполнение морального долга; и, наконец, свободу, проникнутую любовью Бога. Он утверждает, что свобода не создается Богом, и поэтому Бог не может быть ответственным за свободу, которая породила зло. Первичная свобода обуславливает возможность как добра, так и зла. Таким образом, действия человека, обладающего свободной волей, не может предвидеть даже Бог, он выступает помощником, чтобы воля человека становилась добром.

Экзистенциальные воззрения в творчестве Бердяева проявляются в его мыслях о проблеме личности. По Бердяеву, личность - не часть космоса, напротив, космос - часть человеческой личности. Личность - не субстанция, она - творческий акт, она неизменна в процессе изменения. Личность, проявляющая творческую деятельность, тем самым находит в себе божество.

Бердяев пытается сформулировать так называемую «русскую идею», в которой выражается характер и призвание русского народа. "Русский народ есть в высшей степени поляризованный народ, он есть совмещение противоположностей, " - считает мыслитель. В русском народе сочетаются жестокость и человечность, индивидуализм и безликий коллективизм, искание Бога и воинственное безбожие, смирение и наглость, рабство и бунт. В истории проявились такие черты национального характера, как покорность власти, мученичество, жертвенность и склонность к разгулу и анархии. Говоря о событиях 1917 года, Бердяев подчеркивает, что либерально-буржуазная революция в России была утопией. Революция в России могла быть только социалистической. По мнению философа, русская идея коренится в идее братства людей и народов, ибо русский народ по своей душевной структуре религиозен, открыт и коммунитарен. Тем не менее, напоминает Бердяев, не стоит забывать о поляризованности природы русского человека, способного к состраданию и возможности к ожесточению, стремящего к свободе, но порой склонному к рабству.

В числе главных трудов Бердяева «Философия свободы» (1911), «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» (1916), «Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии» (1923), «Истоки и смысл русского коммунизма» (1937), «Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX-XX века» (1946).

Евразийство [ | ]

Основным в советской философии считался вопрос о соотношении материи и сознания, а основным методом - диалектика , в которой выделялось три закона. Структурно философия делилась на диалектический и исторический материализм , то есть философию природы и философию истории. Природа, трактуемая как материя и объективная реальность, считалась вечной и бесконечной в пространстве и времени. Сознание интерпретировалось как «свойство высокоорганизованной материи».

В теории познания господствовала ленинская теория отражения . Исторический процесс воспринимался через призму соподчиненного отношения базиса (экономика) и надстройки (культура), который проходил через последовательно сменяющие друг друга формации: первобытнообщинный строй , рабовладельческий строй , феодализм , капитализм и социализм (как первой стадии коммунизма).

В советские годы приобрели популярность дискуссии о природе идеального (только «в голове» или нет? Давид Дубровский - Эвальд Ильенков), споры о природе информации.

Большой популярностью в позднесоветский период пользовались такие философы как А. Ф. Лосев , С. С. Аверинцев , В. В. Бибихин .

В позднесоветский и постсоветский период получили широкое признание идеи